Гайдук Станко

— Иван Миражджич, за Лазаря! И отец отдает… Велел сказать тебе и приготовиться. Теперь ты знаешь… Вот как!..

В Елицу словно бес вселился. Она сжала кулаки и твердым голосом сказала:

— Я не пойду!..

Круния не верила своим ушам. Где это слыхано, чтобы дочь осмелилась ослушаться отца.

— Что ты говоришь, несчастная!

— Не пойду! — повторила Елица.

В глазах ее сверкала отчаянная решимость.

Круния села на кровать. Она еще не вполне осознала, какая беда вдруг свалилась на нее — как гром среди ясного неба!

И мать и дочь молчали. Круния смотрела на подрагивающие от гнева губы Елицы. Придя в себя, она встала, взяла Елицу за руку и проговорила сквозь рыдания:

— Ступай… беги!

— Что?

— Он убьет тебя!

— Отец?

— Да, он! Беги, несчастная!

Елица взглянула ей в глаза.

— Нет! — решительно сказала она.

— Но он убьет тебя!

— Пусть убьет! Думаешь, мне страшна смерть? Ни капельки! Думаешь, мне жаль жизни, коли я должна провести ее с Лазарем? Нет, мама! Лучше я буду гореть в аду, чем стану женой этого изверга!

Круния точно обмерла.

— Скажи отцу, пусть убьет меня, коли хочет! Я на небе замолю его грех. И бог скорее простит его, коли он убьет меня одним ударом, чем медленно изведет меня, отдав этим мерзким людям. Скажи ему, мама! Не то я прокляну утробу, выносившую меня!

Елица говорила решительно и твердо; голос ее ни разу не дрогнул. Ни одна слезинка не скатилась с ее глаз, по которым ясно читалось, что она готова вынести любые муки, лишь бы не идти за Лазаря.

Круния встала, подошла к дочери, взяла ее руку и, опустив глаза, в отчаянии заговорила:

— Ты пойдешь за Лазаря!.. Ты что, не знаешь, каков твой отец? Думаешь, он отступится от своего слова? Он слов на ветер не бросает! На куски тебя изрубит, коли воспротивишься его воле! Он сказал Ивану, чтоб приходил завтра вечером. Неужто ты осрамишь наш дом и его слово? Заклинаю тебя молоком, которым я тебя вскормила, покорись отцу! Такая уж, дитя мое, твоя судьба! От судьбы не уйдешь! Чему быть — того не миновать. Послушай! Мать просит тебя! Грех не послушаться матери! Ела… доченька!

Круния подняла голову и замерла под взглядом Елицы.

Вдруг ее охватил гнев. Она готова была убить свою дочь.

— Почему ты отказываешься?

— Потому что дала слово другому! — спокойно ответила Елица.

— Кому же?

— Станко.

— Дала слово Станко! — в отчаянии воскликнула Круния. — И она еще дает слово! По какому праву ты даешь слово? Да и что твое слово в сравнении со словом отца, а? И кому ты дала слово?! Вору! Вот…

Елица сверкнула очами. Сердце матери затрепетало.

— Он не вор!

— Но гайдук!

— У него не было другого выхода! Он не дал связать себя ни за что ни про что! Он не вор! Не называй его так!

— Ты грозишь?

— Нет, не грожу. Но он не вор! Таких слов я ни от кого не потерплю!

Круния занесла руку, собираясь ударить дочь, но та даже не шелохнулась…

Круния опустила руку.

— Пойду скажу отцу, — проговорила она и вихрем вылетела из клети.

Елица не шевельнулась.

Вскоре дверь отворилась. Круния просунула голову и сказала:

— Отец зовет тебя…

Елице стало страшно. Но она пошла за матерью.

Чем ближе подходила она к дому, тем труднее становилось идти.

И она отдалась своей судьбе, как овечка, которую ведут на заклание.

В родительской горнице пахло базиликой. Отец стоял у кровати и смотрел во двор.

— Явилась? — спокойно спросил он, почувствовав присутствие дочери.

Елица молчала.

— Тебя сватают.

Опять молчание.

— Иван сватает тебя за Лазаря. Я сказал, чтоб засылал сватов.

Тишина…

— Но твоя мать говорит, что ты не хочешь идти за Лазаря.

— Не хочу! — подтвердила дочь, глядя ему прямо в глаза.

— Что ты сказала, что? Кто в моем доме смеет говорить «нет», когда я говорю «да»? Уж не ты ли? Не советую тебе так делать! Словом, ты пойдешь за Лазаря!

— Но, папа…

— Прочь с моих глаз!

— Убей меня!

— Ты пойдешь за Лазаря…

— Нет, будь ты мне хоть трижды отцом!

Милош остолбенел от изумления. Первым его побуждением было наброситься на дочь и задушить ее, но он тут же взял себя в руки и тихим голосом проговорил:

— Собирай свои пожитки и вон из моего дома! Для тебя здесь больше нет места!

— Спасибо, папа!

Елица хотела поцеловать отцу руку, но он оттолкнул ее.

— Прочь, не погань мне руки! Вон!

Елица повернулась и вышла из горницы… Дядя Младен сидел у очага. Она приложилась к его руке и направилась к двери. Уже на пороге она услышала, как отец сказал:

— Младен! Ступай к Ивану Миражджичу и скажи, чтоб не приходил. Сватовства не будет, потому что у меня больше нет дочери…

Спотыкаясь, прошла Елица через двор, отворила ворота и вышла на улицу. Никто не остановил ее…

Сердце ее сжалось от боли. Та ледяная глыба, что давила ей сердце, словно начала таять. Из глаз хлынули слезы…

«Куда идти?» — пронеслось у нее в голове.

СВИДАНИЕ

Станко видел прекрасный сон. Ему снилось, будто он держит за руку Елицу, — на голове у нее венок из роз, и она улыбается ему. Никогда еще не видел он ее такой красивой! И все вокруг было так прекрасно, словно весь белый свет призанял у нее красоты. Вдруг раздался выстрел. Он вздрогнул.

— Вставай! — кричал Ногич.

Станко вскочил и огляделся.

— Что случилось? Зачем разбудил?

— Верблюд тебя спрашивает.