Гайдук Станко

— Нет, — степенно ответил священник. — Мы пришли не ради тебя, а ради этих старых людей…

Слова священника как бы пробудили Алексу. Они упали ему на душу, словно живительная влага на сухую землю. Из глаз его полились крупные слезы, и он зарыдал, как малое дитя.

— Значит, решили помучить их из-за меня? — взорвался Станко. — Отче!.. — Голос его стал угрожающим. — Отче, я много раз целовал тебе руку, но если ты только тронешь моих родителей, я ее отрублю!

— Нет, сынок, — сказал священник спокойно и ласково, — моя рука поднимается лишь для благословения.

И священник поцеловал Станко в обе щеки.

— Людям свойственно ошибаться. Мы погрешили против тебя и каемся в грехах своих. Возвели, сын мой, напраслину на тебя и на этих ни в чем не повинных стариков!

Он подошел к Алексе, коснулся его плеча и тихо проговорил:

— Встань!

Алекса поднялся.

— Эй… слезы! — рыдал он. — Перестаньте же! Долго вы лились. Из-за вас я не вижу людей!.. Они нужны мне, как травинке роса… Остановитесь!..

Алекса утер глаза, подошел к Елице и обнял ее.

— Радость моя! Солнышко мое! Ты вернула мне сына, ты привела людей в мой дом, который я считал проклятым! Счастье мое!

Вдруг старик оцепенел. Взгляд его остановился на дверях.

Все обернулись. Чья-то тень метнулась в сторону и исчезла между деревьями.

— Что это? Кто был здесь? — спросили все разом.

— Маринко! — прошептал старик.

БУРЯ

Младен пошел к Ивану, чтоб передать поручение Милоша. Встретили его как нельзя лучше. Женщины поднесли ему ракию и принялись расспрашивать о здоровье женщин, а Иван сдвинул на бок феску и спросил:

— Ну, приятель, что поделывает мой друг Милош?

У Младена язык не поворачивался сказать правду. Ему легче было лишиться правой руки, нежели объявить то, ради чего он сюда пришел. Но выхода не было. Он покачал головой и процедил сквозь зубы:

— Гм… хорошо…

— Ждет гостей? Готовит угощенье…

Младен махнул рукой.

— Что случилось?

— Не спрашивай!

Все взоры устремились на Младена.

— Что же?!

— Не приходи…

— Не приходить… Почему?

— У него больше нет дочери.

— Уж не умерла ли?! — в страхе воскликнули все, кто был здесь.

— Хуже!

— Что же?

— Не хочет идти за Лазаря. А Милош взял ее за плечи и выгнал вон!

— Почему не хочет? — спросил Иван, чувствуя себя посрамленным.

— Сказала, что не пойдет. Бог ее знает почему.

— Ах вот как! Да что это за отец, которому дочь прямо в глаза заявляет, что не покорится?! Срам!

Младен побелел и опустил голову. В глубине души он считал, что Иван прав.

— А где его дочка?

— Не знаю. Словно сквозь землю провалилась. Бедная сноха Крупа убивается.

У Лазаря перехватило дыхание. Ему казалось, что жизнь его висит на волоске. Если он сейчас упустит Елицу, то потеряет ее навсегда. Что угодно, только не это! Без нее ему белый свет не мил.

Он затрясся как в лихорадке. Дома ему не сиделось, и он словно безумный бросился на улицу.

Ему нужно было отвести душу, выплакаться. Но перед кем? Домашние все равно не поймут его, а отец и сам сейчас не в себе.

И Лазарь побежал к турку. Он бежал, не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь и падая в грязь.

Он примчался в хан как раз в ту минуту, когда Груша делал какие-то распоряжения своим стражникам.

— А, Лаза? Каким ветром тебя принесло? — удивился Груша.

— Я к тебе…

— Хорошо, хорошо, ступай в комнату, я сейчас.

Лазарь вошел в комнату. Вскоре явился и Груша.

— Как поживаешь, Лаза?

— Плохо, мой эфенди!

— Отчего же?

— Ничего у нас не вышло!

— Как — не вышло?

— Не вышло. Девушка отказалась…

— Ха-ха-ха! Раз добром не идет, пусть выдадут силой.

— Отец выгнал ее.

— И куда она ушла?

— Никто не знает. Словно сквозь землю провалилась!

Груша испугался. Чья-то невидимая рука путает и мешает его планы.

— Как это — отказалась?

— Не хочет!

— А что говорит Иван?

— Страшно обозлился. Чуть не плюет в Милоша. Мне кажется, он уж нипочем не согласится на сватовство, даже если Милош передумает.

— Вот и ладно…

— Что — ладно?

— Ему и не нужно!

— Ему-то не нужно, но мне нужно! Как я буду жить, коли она достанется другому? Лучше б ты убил меня, чем говорить такие слова.

И Лазарь залился слезами. Турок погладил его по голове.

— Не плачь. Стыдно лить слезы. А она будет твоей, если только господь не призовет ее к себе.

— Но отец!

— Это моя забота. Оставь мою заботу мне. А сейчас пойдем к Ивану. Ты же знаешь, что он мне не перечит.

Лазарь просветлел. Гнев и гордость отца пугали его гораздо больше, чем отказ Елицы. Он снова верил, что все уладится, и поцеловал турку руку.

Груша изобразил умиление:

— Лаза, Лаза! Благодаря тебе я молодею. В тебе я вижу свою молодость… Для тебя я сделаю все! Идем…

Они пошли к Ивану. Голые ветки роняли на них дождевые капли.

— Не печалься! — утешал Груша Лазаря. — У меня легкая рука. Я уверен, что девушка будет твоей… Будет!

Иван кричал и бранился на весь дом. Как могли отвергнуть его, Ивана Миражджича? Если б ему кто-нибудь сказал об этом вчера, он бы счел того человека сумасшедшим и плюнул бы ему в глаза. А сегодня в его собственном доме ему бросили в глаза: «Девушка не хочет идти в твой дом за твоего сына».

Женщины с горестными лицами сидели по углам. Младена уже не было.

Груша поздоровался.