Гайдук Станко

Солнце пекло даже сквозь густую листву. Небесная лазурь совсем поблекла от зноя. Вдали шумела бурливая Дрина.

Гайдуки шли молча. Балагур Заврзан и тот приуныл.

— Куда пойдем? — нарушил молчание Йовица.

— В Пара́шницу, — ответил Станко. — Гайдукам там такая благодать, как ребенку в люльке. К тому ж оттуда рукой подать до Черного Омута и Рачи. Любой турецкий отряд будет у нас как на ладони.

— Передохнуть бы чуток, — предложил Латкович. — Не станет же нам хуже, если мы немного поговорим о своих делах. У меня ведь тоже есть неуплаченный долг.

— Ладно, — согласился Станко, присаживаясь в густой тени. — Я до сих пор не знаю, почему вы ушли в лес.

— От добра никто не уходит, — заметил Латкович. — Тяжело мне об этом говорить. Пусть лучше расскажет Йовица.

Но Йовица понурил голову.

— Ну, так слушай! — начал Заврзан. — Жил в их селе субаша, по имени Ибро. У Йовицы была сестра на выданье, а Йовану пришла пора жениться. Были они соседи… Росли вместе, ну и полюбили друг друга. Йован хотел взять за себя Спасению, сестру Йовицы. Но не тут-то было! Приглянулась девушка турку. И вот в один прекрасный день его стражники схватили девушку и привели к нему. А что случилось потом, и говорить не стоит… сам знаешь.

Станко сверкнул очами.

— Что было с турком? — грянул он.

— Сбежал в город. С того дня нигде его нет, словно сквозь землю провалился, — ответил Заврзан.

— Я пошел бы в город! — сказал Станко.

— Мы и хотели, — вступился Йовица, — да атаман не пустил… Потому и примкнули к тебе. Вот тебе наши руки и наши головы. Веди нас куда хочешь, лишь бы за нее отомстить!

— А что потом сталось с ней?

— Лучше не спрашивай!

— А все же? — допытывался Станко.

— Повесилась… — ответил Заврзан.

Станко вскочил на ноги.

— Братья! — воскликнул он. — Мы отомстим! Будь проклят всякий, кто сотворил злое дело! О создатель! Дай мне силы сдержать свое слово! А тебя какая беда привела в лес? — спросил Станко Заврзана.

— Я… я пошел за компанию. Противно мне было сидеть, точно баба, за печкой сложа руки. Потянуло меня сюда, к людям. Здесь-то оно лучше. Раньше я смотрел, как турки бьют, убивают и грабят; теперь же сербы и турки смотрят, как здорово орудует ружьем Заврзан, словно сто лет учился этому ремеслу!

— Весельчак ты наш! Сколько раз разгонял ты мою печаль! — сказал Латкович и обнял его.

— Будет, Ушан! Лучше выберем атамана.

— Выбирать нечего! — возразил Йовица. — Вот Станко.

— Но я не знаю…

— Если не знаешь, договоримся, — прервал его Заврзан. — Ты думаешь, Сречко все знал, когда шел в лес? Нужда всему научит.

— Решено! — воскликнули Йован и Йовица.

— Тогда согласен.

— На сегодня хватит, — опять заговорил Заврзан. — Наставлений нам не читай, мы и сами не лыком шиты.

— Я и не собирался. Я хотел просто двинуться в путь…

— Пошли.

В лесу отдавался хруст сухих веток.

ПАРАШНИЦА

За годы, отделяющие нас от описываемых событий, Парашница неузнаваемо изменилась. На месте прежних дремучих лесов простираются теперь плодородные поля и луга.

Именно здесь, у слияния Дрины и Савы, обычно располагались гайдуки и повстанцы. Местность эта привлекала их тем, что все турки, направлявшиеся в Боснию или обратно, были у них на виду.

Во время восстания здесь был стан предводителя голытьбы Зеки Селя́ковича, известного под именем Зека Булюбаша. Тут выросли даже торговые ряды, оттого до недавнего времени Парашницу называли местечком, а старые люди и сейчас еще так ее именуют.

Уже смеркалось, когда Станко с товарищами пришел в Парашницу. С воды дул свежий ветерок, остужая их горячие потные головы.

— Привал! — воскликнул Станко.

Гайдуки остановились и стали развязывать сумки.

— Будем жить тут, на виду у Дрины и Савы. Здесь от нас никто не уйдет. А сейчас давайте перекусим.

Йовица вытащил из сумки хлеб и закуску. Все сели.

— Я пить хочу, а не есть, — сказал Заврзан. — Пойду-ка поищу родничок.

Он перекрестился, взял тыкву и зашагал к реке. Вскоре он вернулся с водой.

— Холодна, как лед. Совсем не пришлось копать, три раза ковырнул — и готово.

Гайдуки напились студеной воды и предались каждый своим думам.

Медленно опускался вечер. Сумерки не спеша обволакивали дальние предметы. Как-то незаметно перед глазами у них осталась только белая лента реки. Небо усыпали звезды; ветерок шевелил зеленую листву, а там, далеко-далеко, лаяли собаки.

Гайдуки уснули, один Станко не спал. Он загляделся на дрожащие в голубом небе огоньки; они были так грустны и печальны, как сирота, глаза которого смежает сон. И Станко казалось, будто эти немые звезды хотят заговорить с ним, сказать ему нечто бесконечно важное.

Вдруг он почувствовал какую-то глухую, давящую тяжесть во всем теле. В горле пересохло. Он взял тыкву, выплеснул из нее остатки воды и направился к берегу.

Отыскав родник, он умылся и утолил жажду. Холодная вода освежила его.

Он лег на траву у родника. Вода с шумом выбивалась на поверхность, и шум этот успокаивал его.

Станко приподнялся на локтях и вгляделся в молочную дымку.