Гайдзин

– Он сказал: «Пусть лучше Хирага отыщется», сэр Уильям. – Тайрер потер небритое лицо. Он чувствовал себя грязным и с нетерпением предвкушал баню, массаж и короткий отдых перед визитом к Фудзико. Почти всю его усталость как рукой сняло при радостном известии, что Хирага не под замком и не в оковах. – Абэ нужно пожалеть, сэр Уильям. Он не может вернуться без Нак… без Хираги, его жизнь стоит дешевле.

– Ну, это его проблемы. У вас есть какие-нибудь соображения, где Накама может прятаться?

– Нет, сэр, если его нет ни в деревне, ни в Ёсиваре.

– Вы могли бы попытаться это выяснить, мне не нужно объяснять, как это важно. – Сэр Уильям поднял глаза на Бебкотта. – А теперь о вещах более важных. Джордж, этот больной? Это был Андзё?

– Да.

– Йо-хо-хо! Филип, вы выглядите совсем измученным, вам совсем не обязательно ждать здесь, поговорим с вами позже. Джордж кратко введет меня в курс дела. Если Накама – Хирага объявится, тут же заковывайте его в железо, черт подери. Немедленно!

– Да, сэр, благодарю вас, сэр. Прежде чем уйти, могу я спросить, что произошло в Гонконге? – Оба задали этот вопрос прямо с порога, с тревогой заметив, что «Гарцующее облако» вернулся, но сэр Уильям сказал, сначала Абэ.

– В Гонконге все тихо, все тихо и здесь, слава богу. – Он рассказал им о похоронах, о возвращении Хоуга и его причинах. – Предполагается, что причины эти конфиденциальны, но о них уже знает каждый. Итак, это игра на выжидание: Тесс ждет, и, похоже, Анжелика тоже согласилась ждать, как говорит Хоуг, хотя она мало что еще может сделать. Либо да, либо нет.

– Если нет, она узнает это через несколько дней, – заметил Бебкотт. – И мы тоже.

– Господи, – пробормотал Тайрер. – А что будет: если да или если нет?

Сэр Уильям пожал плечами:

– Нам тоже придется подождать. А теперь ступайте, Филип. Виски или бренди, Джордж? Вы не против рассказать мне все прямо сейчас – вы не слишком устали?

– Нет. – Они остались одни. – Бренди, пожалуйста. В Эдо было очень интересно.

– Ваше здоровье! Ну и?

– Ваше здоровье. Прежде чем пойдет речь об Эдо, нам известно еще что-нибудь о Гонконге?

Сэр Уильям улыбнулся. Они были старыми друзьями, и Бебкотт был его заместителем.

– Все прошло как нельзя лучше. Да. Тесс прислала мне конфиденциальное письмо с благодарностью. Бо́льшую часть его я могу пересказать вам прямо сейчас: Хоуг привез три письма для Анжелики; она этого, кстати, не знает. Одно Хоуг вручил ей немедленно и сказал мне, что никакой заметной реакции не последовало ни в том, ни в другом плане, никакого ключа к его содержанию; он решил, что ее просто попросили подождать. Тесс подтвердила мне содержание первого письма: она предложила временное затишье до тех пор, пока не выяснится, беременна Анжелика или нет. Если у Анжелики начнутся месячные, он передаст ей одно письмо, если нет, он подождет месяц, чтобы быть окончательно уверенным, и передаст ей другое. Хоуг поклялся, что не знает, что в этих письмах, и Тесс тоже обошла это молчанием в своем письме ко мне.

Он пригубил виски; его лицо было каменным.

– Тесс упомянула один момент, который, я боюсь, указывает на ее подход в целом: юристы компании составляют краткое представление в суд с целью аннулировать эту «Смехотворную Церемонию» – она написала оба слова с заглавной буквы – вне зависимости от законности или незаконности и того, беременна Анжелика или нет; и они готовы опротестовать любое завещание, буде таковое отыщется там или в Японии.

– Боже мой! Бедная Анжелика… какой ужас!

– Всецело с вами согласен. Мое письмо с просьбой о снисхождении не возымело эффекта. Дьявольщина, а? – Сэр Уильям прошел к столу и достал из ящика депешу. – А вот это я действительно хотел обсудить с вами – строго конфиденциально, разумеется.

Бебкотт прибавил огня в лампе. Дневной свет быстро угасал. Губернатор Гонконга официально писал следующее: