Гайдзин. Том 1

Несколько самураев прыгнули на веранду и начали сбивать огонь, пока остальные торопились к большим бочкам с водой и кольцом ведер, которые стояли через определенные промежутки по всей деревне как раз на случай такой опасности. К тому времени, когда Тайрер и Макфей добежали до дома, пожар уже был почти потушен. Еще полдюжины ведер воды и последние языки пламени зашипели и погасли. Наружная стена лавки сгорела полностью. Внутри они увидели сею и рядом с ним асигару, пешего солдата. Оба они тут же вышли на веранду. Сея опустился на колени и поклонился, асигару поклонился. Они пробормотали слова благодарности. К изумлению Макфея, Хирага, человек, которого он и Тайрер знали только как Накаму, бесследно исчез. Но прежде чем кто-то из них успел открыть рот, офицер начал допрос сеи и пешего самурая.

– Как начался огонь?

– Чужеземец бросил в стену горящую тряпку, господин.

– Собачье дерьмо, все они! Ты составишь донесение и объяснишь причину этих беспорядков. К завтрашнему дню, сёя.

– Слушаюсь, господин.

Офицер, мужчина тридцати с небольшим лет с отметинами оспы на лице, прищурившись, заглянул в лавку.

– Где второй?

– Господин?

– Второй человек. Японец, которого загнали сюда гайдзины, – раздраженно произнес он. – Отвечай быстрей!

Асигару почтительно поклонился.

– Прошу простить, господин, здесь больше никого не было.

– Я отчетливо видел, как он вбежал сюда, он был при мечах. – Он повернулся к своим людям. – Кто видел его? – Все они смущенно посмотрели на него и покачали головами. Его лицо покраснело. – Обыскать дом немедленно! – Обыск был тщательным, но нашли только семью сеи и его слуг. Их выгнали на веранду, где они попадали на колени, поклонились и остались сидеть на коленях. Они отрицали, что видели кого-нибудь. Короткое замешательство, потом Тайрер и Макфей, потеряв от изумления дар речи, увидели, как офицер вдруг вышел из себя и напустился на семью сёи.

Асигару и воины стоически вытянулись по стойке смирно и замерли, как изваяния, все остальные уткнулись головами в землю, дрожа, пока он осыпал их ругательствами. Без всякого предупреждения офицер подступил к асигару и наотмашь хлестнул его по лицу тыльной стороной ладони. Тот остался стоять неподвижно, изо всех сил пытаясь сохранять бесстрастное выражение под обрушившимся на него градом ударов и обвинений. Офицер что-то крикнул пронзительно, сёя мгновенно поднялся на ноги и встал рядом, не делая никаких попыток уклониться, пока самурай в исступлении бил и его по лицу с той же жестокостью; женщины и дети против воли морщились при каждом ударе, но головы не поднимали.

Расправа прекратилась так же внезапно, как и началась. Оба человека низко поклонились, лица их побагровели и опухли. Сея снова опустился на колени. Офицер церемонно поклонился в ответ, ярость его пропала бесследно. Его люди построились, и он повел их к Северным воротам, словно все произошедшее только что было самым обычным делом на свете. Через несколько секунд, когда это правильно было сделать, сёя встал, женщины и дети вошли в дом, а он начал руководить восстановлением стены. Жители деревни вернулись к прерванным делам.

– Какого дьявола все это значило? – спросил Макфей.

– Не знаю, – ответил Тайрер. Оба были потрясены увиденной жестокостью и той апатичной безропотностью, с которой она принималась. – Я разобрал лишь отдельные слова – похоже, это связано с Накамой, кажется, все они заявили, что его здесь не было.

– Но это невозможно… Я точно знаю, что он был в этой хижине. Я сам его видел. – Макфей промакнул вспотевший лоб. – Кроме того, зачем было сносить все это от того ублюдка? Он же сумасшедший. И поглядите на них теперь: ведут себя так, будто ничего не случилось. Почему?

– Не знаю… Может быть, Накама сумеет объяснить. – Тайрера передернуло. – Одно вам скажу. Будь я проклят, если захочу оказаться в их власти. Хоть когда-нибудь.

– Привет, Эйнджел, как ты себя чувствуешь?

– Здравствуй, дорогой, я, мне гораздо лучше, спасибо. – Анжелика тускло улыбнулась вошедшему Струану. Он закрыл за собой дверь. Она сидела опершись на подушки в своей спальне во французской миссии; полдень давно прошел, и солнце мягко заглядывало в окно, оставляя на занавесях тень часового, постоянно находившегося теперь снаружи.