Гайдзин. Том 1

– Не раньше, чем я буду здоров. – И перестану принимать болеутолитель, подумал он, и внутри у него все заскрежетало, тогда я смогу справиться с ней, с Броком и с этим проклятым банком. Перед самым приходом сюда он принял вторую дозу за день раньше, чем обычно.

Я выпью еще одну перед сном, тогда начну завтрашний день с полными силами. Отныне одна доза в день – и все. Сегодня у меня все равно не получилось бы начать – тут и прошлая ночь, и ссора с Норбертом, и… в общем, вчерашний день выдался совсем ни к черту.

– Не ломай над этим свою очаровательную головку.

– Но я так волнуюсь за тебя. Малкольм, я бы ни в коем случае не хотела ни во что вмешиваться, но я и вправду волнуюсь за тебя. И есть одна вещь, о которой, я чувствую, я должна сказать, – осторожно произнесла она. – Эта размолвка между тобой и Джейми. Не могу ли я чем-нибудь…

Она замолчала, увидев его неожиданную улыбку.

– С Джейми теперь все в порядке, дорогая. Это сегодняшняя хорошая новость. Сегодня я послал за ним, и он извинился, что был так упрям. Он даже повторил свою клятву поддерживать меня во всем. Во всем.

– О, это чудесно. Я так рада.

Он как раз собирался идти сюда, когда Джейми Макфей попросил принять его.

– Извини, что прерываю, но я хотел разогнать туман, постараться помириться и в последний раз отговорить тебя от этой дуэли: Норберт точно попытается убить тебя.

– Извини, но это не твое дело, и я точно попытаюсь убить его. Я согласен, что это хорошая мысль – разогнать туман раз и навсегда: Джейми, будешь ли ты повиноваться мне как тайпэну или ты забираешь назад свою священную клятву?

– Да, я буду повиноваться тайпэну, как я поклялся.

– Хорошо. После того как мы завтра побываем у сэра Уильяма, тайно спроси у Норберта, устроит ли его следующая среда – да, Джейми, я знаю, что это его день рождения. Скаковой круг, позади трибун, на рассвете. Ты отвечаешь головой, что это останется в тайне, не говори ничего даже Дмитрию.

– Если ты убьешь его, тебе придется тут же покинуть Японию.

– Я подумал об этом. Наш клипер «Штормовое Облако» будет стоять на рейде. Мы поднимемся на него и возьмем курс в Гонконг. Там я смогу, ну, уладить все дела, что бы ни случилось.

– Меня с души воротит от всего этого.

– Понимаю, но это не имеет значения. Ты помнишь свою клятву и будешь держать ее?

– Да.

– Спасибо, Джейми. Давай снова будем друзьями…

Сквозь марево охватившего его возбуждения он услышал слова Анжелики: «О, как я счастлива, что все так получилось», – и ему пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы не выпалить ей тут же новость о том, что он назначил день дуэли, день, когда наконец-то начнется его собственная месть дому Броков. Эйнджел и так скоро узнает и будет гордиться мной, с уверенностью подумал он.

– Так что не надо переживать из-за Джейми, дорогая, или из-за Гонконга. Вообще не из-за чего.

– Малкольм, милый, пожалуйста, могу я написать твоей маме? – спросила она, понимая, что должна начинать готовить поле битвы для сражения с этим противником. Андре предупредил ее, что власть Тесс Струан в компании была огромна, и столь же велико было ее влияние на Малкольма, его брата и сестер, напомнив ей, что Малкольм еще не достиг совершеннолетия, следовательно, без согласия матери брак не сможет состояться еще долгие месяцы, а без ее благосклонного отношения может не состояться вообще. Как будто мне нужно напоминать об этом, подумала она. – Я хочу заверить ее в своей вечной любви и пообещать, что стану самой лучшей невесткой на всем белом свете.

Он счастливо улыбнулся этой ее мысли.

– Отлично! Я тоже напишу ей, и мы отправим оба письма вместе. – Он взял ее руку в свою. – Такой ошеломляюще красивой женщине, как ты, просто нельзя быть еще и такой же заботливой и доброй. Я знаю, она полюбит тебя так же сильно, как я тебя люблю.

Хирага повторил еще раз:

– Когда гайдзин убегать, сёя говорить мне уходить быстро – он очень бояться самурай, очень бояться.

В это я могу поверить. – Тайрер шевельнулся на стуле.

Хирага, сидевший напротив, чувствовал себя так же неловко. Гостиная маленького бунгало на территории миссии, которое Тайрер делил с Бабкоттом, была обставленна скромно: несколько стульев, два рабочих стола; горшочки и баночки с различными мазями и притираниями, стоявшие на полках вдоль одной из стен, наполняли комнату больничным запахом. Окна были открыты, и, хотя ночь была теплой, Хирага зябко ежился: он еще не пришел в себя после того, как его едва не схватили. Как только гайдзины бросились наутек, открыв ему путь к спасению, он сказал сее и асигару: «Вы знаете, что случится, если меня здесь поймают! Лучше молчать, лучше молчать и получить несколько пощечин, которые скоро забудутся, чем оказаться в тюрьме, откуда ни один из нас, включая вашу жену и детей, не выйдет живым. Сонно-дзёи!»

– Но я не понимаю, – говорил между тем Тайрер, – почему этот офицер, который только что был нормальным человеком, вдруг превратился в зверя, а потом так же быстро опять стал нормальным, и все вокруг притворились, что ничего не произошло.

Хирага вздохнул.