Галактики как песчинки

Мильтон был всего лишь надломленным войной человеком, даже надломленным не столько самой войной, сколько теми конфликтами, которые она породила в его разуме. Эти конфликты находились вне пределов его понимания отсюда - его отчаяние. Отчаяние - это одно из тех причудливых состояний, которые часто испытывали отдельные личности, но крайне редко все общество в целом. Да, Мильтон отчаялся, но человечество - нет. Война продолжалась. Продолжался и род людской.

Наконец, война достигла такой точки, после которой конфликт, казалось, продлевался добровольно. Ведь когда человек потерял уже все: дом, жену, семью, свой бизнес или еще какие-либо ценности, которыми он обладал, он может продолжать механически сражаться, не замечая ничего вокруг, либо из ненависти, либо из-за безразличия. Год следовал за годом. Порой убивать было легко, порой - затруднительно. Но выгоды от всего этого давно уже стали незначительны.

В то же самое время менялась и расстановка сил, по мере того, как нации меняли свою верность одной стороне на противоположную. То, что началось, как схватка различных идеологий, теперь развилось в нечто гораздо более отвратительное: всеобъемлющую расовую войну.

Эта расовая война продолжалась около четырех тысяч лет, временами стихая на столетия из-за истощения ресурсов враждующих сторон или перехода от горячей войны к пропагандистской, благодаря перемириям... или угрозам. Но в конце концов последние твердыни белого сопротивления были подавлены. Остатки белой расы нашли свое последнее прибежище на Луне, затем в заключительной схватке почти вся она целиком была уничтожена, ядерный костер в который превратилась Луна, продолжал еще тлеть на протяжении десяти тысяч лет.

После этой весьма сомнительной победы для черных настал весьма странный период, когда небольшие группы людей жили изолированно от своих собратьев, порой намеренно, порой из безразличия. Темнокожие расы также не только сократились в численности, теперь они были обессилены. Умственное и физическое истощение - стали отличительными признаками последовавшей долгой Эры, получившей название ЭРЫ СТЕРИЛИЗАЦИИ.

Даже те стимулы, которые; как до тех пор казалось, играли доминирующую роль в человеческих поступках - эротика и жажда накопительства - заметно снизились, и повсюду воцарилось молчание.

Предпринимались различные попытки возрождения. Нестойкая агрокультурная экономическая система смогла продержаться несколько веков благодаря огромному количеству роботов, которые брали у Земли все, что только способна Земля производить. Отдаленные самоуправляющиеся общества находились под неусыпным контролем, который осуществлял приобретший печальную славу генетический центр, регулирующий все браки и рождения, только полностью лишенная надежды эпоха могла вынести столь унылое правление.

Но чисто механической изобретательности было недостаточно - и никогда не будет достаточно - чтобы противопоставить бедствию.

Время разворачивалось подобно длинному ковру, по которому человек легко и спокойно шел к угасанию.

ВСЕ СЛЕЗЫ МИРА

Стоял последний день лета последнего года восемьдесят третьего столетия от рождества Христова.

Высоко в стратосфере, мурлыкая что-то самому себе, летун нес Дж. Смитлао, психодинамиста, над сто восемьдесят вторым сектором Земли Инг. Вот он нырнул вниз. Выровнялся, перешел на горизонтальный полет. И наконец описал круг над поместьем Чарльза Ганпата - и все это происходило безо всякого участия со стороны Смитлао.

Для Смитлао это был обычный визит. Как психодинамист Ганпата он был должен явиться к старику и прописать ему дозу ненавистеукрепляющего. Темное лицо его поскучнело, когда он в очередной раз бросил взгляд на телеэкран, передающий внешние пейзажи. Но тем не менее, как ни странно, он успел заметить человека, пешком приближавшегося к поместью Ганпата.

- Должно быть дикарь. - буркнул он сам себе.

Под снизившим скорость летуном раскинулась территория, аккуратная, словно на плане. Убогие поля образовывали правильные прямоугольники. То тут, то там, то один сельскохозяйственный робот, то другой, охраняли природу в соответствии со своими конструктивными воззрениями: даже горошина в стручке не смогла бы появиться без кибернетического надзора, не было пчелы, петляющей среди тычинок, чтобы ее курс не контролировался лучом радара. Каждая птица была снабжена номером и опознавательным знаком, даже в каждом племени муравьев поселились металлические муравьи-соглядатаи, передающие все секреты племени на свою базу. Когда шел дождь, фиксировалась место выпадания каждой его капли Древний уютный мир случайных факторов исчез в тисках голода.

Ничто живое не живет без контроля. Бесчисленное множество людей предшествующих поколений и тяготы войны истощили почву. Только строжайшая экономия в сочетании с безжалостной регламентацией позволяли производить достаточно пищи для сильно сократившегося населения. Миллиарды погибли от голода; сотни продолжали жить, но на голодном пайке, прямой дорогой в ад... если только не были такими же ущербными, как Плойнлой.