Галилей и отрицатели науки

Признав мрачную реальность, нависшую над ним и Галилеем, Кастелли добавил в своем письме: “Однако, терпение, ведь эти посягательства не первые и не последние!” В письме от 12 января Чези выразил такие же чувства, назвав критиков коперниканства “врагами знания”. Чези также воспользовался возможностью повторить свой совет Галилею не высовываться. Его стратегия противодействия нападкам состояла в том, чтобы привлечь на свою сторону других математиков и представить все дело как преследование математиков, вместо того чтобы пытаться отстаивать истинность коперниканства.

Между тем “Письмо к Бенедетто Кастелли” продолжало создавать проблемы. Консультант, привлеченный Священной канцелярией, ограничился относительно малозначительными придирками, да и те касались всего трех утверждений письма, добавив: “Что касается прочего, хотя временами выбраны неуместные слова, оно не отклоняется от общего направления католической мысли”. К сожалению, это милосердное суждение лишь подстегнуло Священную канцелярию копнуть глубже. Настолько, что инквизитору в Пизе было поручено получить от самого Кастелли оригинал письма.

Пока происходили все эти неурядицы, монсеньор Дини делал все возможное, чтобы помочь Галилею. Он вручил копии слегка подправленного “Письма к Бенедетто Кастелли” Гринбергеру и кардиналу Беллармино и навел справки о положении дел у молодого церковного функционера и поэта Джованни Чамполи, который был знаком с Галилеем и являлся другом детства Козимо II Медичи. Чамполи только что, в 1614 г., получил назначение священником в Рим. Отвечая на просьбу Дини, он передал непосредственно Галилею совет кардинала Маффео Барберини (будущего папы римского Урбана VIII), гласящий, что “он [Барберини] желал бы большего внимания к тому, чтобы не выходить за пределы аргументов Птолемея и Коперника и, наконец, не пересекать границы физики и математики. Ведь не каждый обладает беспристрастной способностью принимать слова Писания ровно такими, как они сказаны, даже если привносимое новое заслуживает восхищения своей оригинальностью, и, следовательно, толковать Писание, собственную вотчину теологов”[129]. Иными словами, кардинал Барберини недвусмысленно рекомендовал Галилею воздерживаться от любых новых толкований Библии.

Аналогичные указания поступали от кардинала Беллармино, также через Дини. Кардинал полагал, что книгу Коперника “О вращении небесных сфер” не следовало запрещать к печати, однако нужно было снабдить примечанием, представляющим коперниканскую систему сугубо как математическую модель. Беллармино далее рекомендовал Галилею занять ту же позицию[130], поскольку, отметил он, библейский текст (Псалтырь 18:5–6), на его взгляд, прямо противоречит представлению о неподвижности Солнца: “В небесах Он устроил жилище солнцу. Как жених, выходит оно из-под полога своего, как атлет, радо оно пробежать путь свой. От края небес выходит оно и круг свой завершает у края их – ничто не сокрыто от зноя его”. Сам Дини возражал, что этот текст можно понимать как поэтическое высказывание, но Беллармино парировал, что в поэтику “не следует ударяться безоглядно, как никто не должен и торопиться осуждать любое из этих мнений”.

Не убежденный, Галилей 23 марта 1615 г. отправил Дини длинный ответ, в котором попытался ответить на замечания Беллармино. Прежде всего он указал на то, что в библейском описании из Книги Бытия свет был создан раньше Солнца. Далее он предположил, что этот свет “соединяется и усиливается в солнечном теле”, которое обязательно должно находиться в центре Вселенной, поскольку “распространяет свой свет и изобильное тепло, дарующие жизнь всем членам, располагающимся вокруг него”. Что касается фрагмента псалма, Галилей утверждал, что в нем имеется в виду движение излучения и теплового духа, “который, исходя из солнечного тела, быстро распространяется по всему миру”, а вовсе не само Солнце. Наконец, не имея теории гравитации, Галилей использовал свое открытие осевого вращения Солнца для того, чтобы предложить довольно надуманную модель (с учетом наших сегодняшних знаний), в которой это вращение каким-то образом управляло круговым движением планет вокруг Солнца. Поскольку, написав это письмо, Галилей фактически проигнорировал все обращенные к нему призывы проявлять осторожность, Дини мудро решил (посоветовавшись с Чези) не передавать этот ответ кардиналу Беллармино.