Галинословие

«Лукерья Михайловна, не подумайте, что я несерьёзный человек. У меня были трагедии. Есть то, что для меня серьёзно. Это Москва и деревня. Беларусь и Украина для меня тоже родина. Дочь. А работа никогда не была чем-то серьёзным для меня – она больше развлечение. Церковь? Там многие вещи вызывают улыбку. Я играл в театре, а лицедейство способствует относиться к жизни играючи. Серьёзные вещи лучше прятать от других, прятать так глубоко, чтобы оставаться сильным. Галя прячет слабости очень глубоко – она не делится своими ранами ни с кем. Серьёзны те вещи, которые со стороны так не выглядят и те, которые бесполезно объяснять. Галя для меня серьёзна – Галю я не могу объяснить. При всей её лёгкости она самое настоящее, что я знаю. И она не рана, не слабость, а сила моя. Только обращусь к ней в мыслях и сразу получаю позыв к действию. Она мой ключ к вечности. Я даже не боюсь её потерять – она никогда не исчезнет. Ни из этой жизни, ни из будущей. Серьёзно, когда переживаешь, волнуешься, и когда больно. С Галей иногда падаешь до состояния дождя, но этот ливень проходит, и выглядывает вечное солнце. Галя – это не фантазии, а знание – я не могу её объяснить, и в то же время знаю её. Когда Вика или Сергей Прокопович пытаются поставить меня на путь истинный, их аргументы не годятся. Они говорят не о том – о каких-то разновозрастных браках, о тяге к молоденьким. Унизительно на такое отвечать. Когда-нибудь Галя меня услышит!»

Седьмого марта Галя выступает в Койске. Сообщение об этом можно найти в трёх разных источниках. Если в первый мой запрет на контакты не было никаких упоминаний о Гале, и я даже удивлялся бессмысленности судебного решения, потому что накануне его и сам пообещал Гале объявиться не раньше, чем через полгода, то теперь информация о месте и времени встречи с Галей как раз и подчёркивала этот запрет. Именно тут он и вступал в действие, тут и становился забором. Смысл в заборе появляется, когда он загораживает тебе путь, а не тогда, когда ты идёшь вдоль него. Всем, кто хотел увидеть мою девушку (всем кроме меня), предлагали в назначенный день в назначенном месте насладиться её исполнением Скарлатти.

Это был явный вызов, на который необходимо хоть как-то отреагировать. Тля я дрожащая или право имею? Быть или не быть? Что делать? Нарушение запрета обойдётся мне ещё более жёстким запретом. Спорное дело пересматривается по моей просьбе, и в случае победы к тому времени запрет может быть снят. Эти суды какой-то абсурд – Третий рейх какой-то. Попадётся Гале настоящий преступник, а её жалобы перестанут воспринимать всерьёз. Понимает ли она, куда ведут заигрывания с гестапо?