Галлия и Франция. Письма из Санкт-Петербурга

Император Генрих IV низлагает папу Григория VII, который, в свою очередь, отлучает его от Церкви и лишает трона.[221]

Иерусалим захвачен крестоносцами[222], и Готфрид Бульонский становится его королем

Король Вильгельм убит на охоте, и на английский трон всходит Генрих I.[223]

Все эти события произошли во Франции и за ее преде­лами к тому времени, когда в 1108 году, в возрасте пяти­десяти семи лет, в Мелене умирает Филипп I. Ему насле­дует его сын Людовик VI.

Людовик VI, которого обычно именуют Людовиком Толстым, это один из тех людей, кто имеет счастье родиться вовремя, кто появляется в нужный час и одарен способностями, отвечающими потребностям своей эпохи. Он окинул взглядом Францию, оценил ее положение и, углубившись в самого себя и взвесив свои силы, понял, что в век, когда происходит становление общества, коро­левская власть должна быть верховенством, а не господ­ством; и с этого времени все поступки, какие он совер­шил в своей жизни, были направлены на осуществление этого замысла, и его царствование стало в некотором роде наброском великой драмы, сыгранной Людови­ком XI.

Нашелся человек, который весьма помог королю зало­жить основы его монархической системы. И это был уже не майордом, грозный благодаря своим войскам, и не граф Парижский, могущественный благодаря своим вла­дениям, а простой аббат монастыря Сен-Дени, гениаль­ный человек, соправитель наподобие Сюлли и Кольбера, короче, министр в современном значении этого слова.

Итак, благодаря отдельным сражениям, которые Людо­вик Толстый давал феодальной системе, благодаря уме­лому управлению владениями короны, к которым Сугерий присоединил земли, купленные у тех сеньоров, что отправились в Святую Землю, а также крепости, изъятые у разгромленных непокорных вассалов, с самого начала этого царствования наблюдается исправная работа цен­трального правительства. Королевская власть рвет помочи, на которых ее удерживает феодализм, пытается делать свои первые шаги, отстаивает свои права, выте­кающие из самой ее сущности, и заявляет о себе как о верховной власти, которая для развития общественных свобод сделает немного[224], но много сделает для формиро­вания государства.

«В итоге, из-за разбойничьих вылазок этого сеньора, — рассказывает Сугерий, — на дороге, связывающей два этих города, происходили такие бесчинства и такой грабеж, что, если только горожане не отправлялись в путь боль­шими группами, они не могли попасть из одного города в другой иначе, как по воле этого вероломного негодяя».[225]

И потому, когда Филипп, благодаря браку одного из своих сыновей[226] с дочерью Ги де Трюселя, стал хозяином этой башни, он, взяв Людовика за руку и другой рукой указав ему на почти неприступный замок, промолвил: «Людовик, сын мой, заботься о том, чтобы удержать эту башню, откуда исходили те обиды, из-за каких поседели мои волосы, равно как и те коварные уловки и подлые обманы, какие никогда не давали мне ни минуты мира и покоя».

Став королем, Людовик помнил наставления своего отца. Он захватил один за другим замки Гурне, Сент- Север, Ла-Ферте-Бодуэн, Ла-Рош-Пойон; воспользова­вшись бунтом своего брата Филиппа, Людовик овладел цитаделью Манта и крепостью Монлери, которую он по неосторожности выпустил из своих рук, хотя отец так настойчиво советовал ему не спускать с нее глаз. Захва­тив все эти крепости, он со своей армией направился к замку Ле-Пюизе и взял его в осаду. Чтобы заставить эту жалкую крепостишку капитулировать, ему пришлось вое­вать три года — ровно столько же, сколько понадобилось крестоносцам, чтобы завоевать всю Палестину.

Оттуда, продолжая упорную работу по искоренению сеньоров из земель королевства, подобно тому как садов­ник вырывает сорную траву в своем саду, он двинулся к замку Ножан и заставил его сдаться, затем дошел до Буржа, захватил Жерминьи, отправил Эмона, владельца этого замка, во Францию и оставил в нем, как это уже было сделано им во всех других крепостях, верных и пре­данных людей.

Вскоре, в свой черед, его призвала война с внешним противником. Генрих I, король Англии, высадился в Нормандии; он желал расширить свой удел во Франции и, сохраняя верность наследственной ненависти, возоб­новить нескончаемую дуэль с того места, где ее приоста­новил король Вильгельм Рыжий.

Первые нанесенные удары не причиняли особого ущерба ни той, ни другой стороне, пока французская армия не потерпела поражение в битве при Бренвиле 20 августа 1119 года.

Тем не менее Людовику удалось одержать победу в нескольких отдельных сражениях, но в это время ему пришлось столкнуться с более сильным противником.