Читаем Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи полностью

бот, ботик — от англ. boat и нидер. boot — «лодка», с первой половины XVII века;

бoцмaн — от нидерл. boot — «лодка» и man — «человек», с конца XVII века;

брезент — от нидерл. presenning — «плотная парусина», с начала XVIII века;

вepфь — от нидерл. werf — мастерская для постройки/ремонта судов и кораблей, с начала XVIII века;

гaвaнь — от нидерл. и нем. haven — часть акватории защищенного водоема (часто — в бухте) для безопасной стоянки кораблей и судов, с конца XVII века;

зюйд — от нидер. zuid — юг; названия других направлений ветра: от нидерл. noord — «север», ооst — «восток», west — «запад», в русском языке — с 1720 годов;

канал — от нидер. kanaal, или нем. Kanal, или фр. kanal, все эти слова происходят от латинского kannalis — «труба», «желоб»;

квитанция — от нидер. kvitantie — «расписка», фр. quittance; нем. quittung, восходит к латинскому quietare — «освобождать от обязанностей», quietus — «спокойный», quies — «покой», с 1720-х годов;

лoцмaн — от нидерл. loods — «лоцман», с начала XVIII века;

матрос (в XVIII веке иногда «матороз») от нидер. matroos — «рядовой военного флота», восходит к французскому matelot — «матрос», с конца XVII века, позже в русские кулинарные книги попало слово «мателот»/«матлот» — «матросская уха», одно из классических блюд французской кухни;

мaчтa — от нидерл. mast;

тюк — из нидерл. tuig — «тюк, связка»;

шкипep — из нидерл. sсhiрреr, ср. нж. — нем. sсhiрреrе и в.-н. schifhërre — капитан коммерческого судна;

штурвал — из нидерл. stuurwiel, образовано сложением слов stuur — «руль» и wiel — «колесо»;

от первого корня происходит еще одно слово — штурман: «человек у руля, рулевой», встречается в документах с 1720 годов;

и т. д.

Но иногда в «морском словаре» встречаются и французские слова. Например, слово «гардемарин» (от фр. garde-marine — «морская охрана»): с 1716 по 1752 и с 1860 по 1882 годы «гардемаринами» называли морских офицеров XIV класса, а в прочее время — только воспитанников военно-морских учебных заведений.

А еще один очень важный термин — «компас» — происходит либо из нем. Kоmpass, либо из ит. соmрassо — «циркуль, круг», от глагола соmраssarе — «вымерять шагами, измерять», в русском языке используется с 1720-х годов.

Из-за моря привозили не только сельдь[47] и картофель[48], но и ананасы[49], абрикосы[50], апельсины[51]. Скоро их начали выращивать в России в оранжереях[52].

А вот слово «вино» в русском языке XVIII века имело несколько значений. Хоть оно и является калькой с латинского слова vino, означающего напиток из перебродившего винограда, но в России так часто называли для краткости «хлебное вино», или самогон.

* * *

Хорошо поработав днем, вечером петербуржцы могли отправиться на ассамблею[53].

Сам Петр I в 1718 году так объяснял жителям новой столицы значение этого слова:

«Ассамблея — слово французское, которое на русском языке одним словом выразить невозможно, обстоятельно сказать, вольное в котором доме собрание или съезд делается не только для забавы, но и для дела; ибо тут можно друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается; притом же и забава». И далее весьма обстоятельно рассказывал, как именно следует забавляться на ассамблеях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении
Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении

А вы когда-нибудь задумывались над тем, где родилась Золушка? Знаете ли вы, что Белоснежка пала жертвой придворных интриг? Что были времена, когда реальный Бэтмен патрулировал улицы Нью-Йорка, настоящий Робинзон Крузо дни напролет ждал корабля на необитаемом острове, который, кстати, впоследствии назвали его именем, а прототип Алеши из «Черной курицы» Погорельского вырос и послужил прототипом Алексея Вронского в «Анне Карениной»? Согласитесь, интересно изучать произведения известных авторов под столь непривычным углом. Из этой книги вы узнаете, что печальная история Муму писана с натуры, что Туве Янссон чуть было не вышла замуж за прототипа своего Снусмумрика, а Джоан Роулинг развелась с прототипом Златопуста Локонса. Многие литературные герои — отражение настоящих людей. Читайте, и вы узнаете, что жил некогда реальный злодей Синяя Борода, что Штирлиц не плод фантазии Юлиана Семенова, а маленькая Алиса родилась вовсе не в Стране чудес… Будем рады, если чтение этой книги принесет вам столько же открытий, сколько принесло нам во время работы над текстом.

Юлия Игоревна Андреева

Языкознание, иностранные языки
Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2
Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

Второй том «Очерков по истории английской поэзии» посвящен, главным образом, английским поэтам романтической и викторианской эпох, то есть XIX века. Знаменитые имена соседствуют со сравнительно малоизвестными. Так рядом со статьями о Вордсворте и Китсе помещена обширная статья о Джоне Клэре, одаренном поэте-крестьянине, закончившем свою трагическую жизнь в приюте для умалишенных. Рядом со статьями о Теннисоне, Браунинге и Хопкинсе – очерк о Клубе рифмачей, декадентском кружке лондонских поэтов 1890-х годов, объединявшем У.Б. Йейтса, Артура Симонса, Эрнста Даусона, Лайонела Джонсона и др. Отдельная часть книги рассказывает о классиках нонсенса – Эдварде Лире, Льюисе Кэрролле и Герберте Честертоне. Другие очерки рассказывают о поэзии прерафаэлитов, об Э. Хаусмане и Р. Киплинге, а также о поэтах XX века: Роберте Грейвзе, певце Белой Богини, и Уинстене Хью Одене. Сквозной темой книги можно считать романтическую линию английской поэзии – от Уильяма Блейка до «последнего романтика» Йейтса и дальше. Как и в первом томе, очерки иллюстрируются переводами стихов, выполненными автором.

Григорий Михайлович Кружков

Языкознание, иностранные языки