Гамарджоба, панове!

Юрка вдруг услышал явный шелест сохнущей травы и хруст раздавленного яблока. А, приподняв голову, увидел, что прямо по их следу, им навстречу быстрым шагом идут три вооружённых человека. До них было метров двадцать. Отползать или придумывать что-то оригинальное времени не было. Кирпич резко вскочив, махнул рукой и упал, накрывая спину Пули. Через две секунды рвануло… Потом были две автоматные очереди в их направлении. Через минуту ещё одна, но уже где-то в стороне и дальше…

Пуля попытался выбраться из-под могучего торса Кирпича, но получив по уху, притих. Кирпич медленно приподнял «калаш» в одной руке над головой и дал короткую очередь в сторону взорвавшейся гранаты. В ответ тишина.

— Не вставай, Юрка, — негромко, но жёстко скомандовал Кирпич.

Позже, уже в Донецке, за рюмкой чая Кирпич рассказал мне о своём страхе:

— Я ведь когда гранату под ноги этим трём морпехам бросил, у меня мысль промелькнула… трое… и наших трое. Ты, Дед и Гамлет… А вдруг это они нам на помощь идут? А я, с перепугу, гранату! Ещё ж не совсем рассвело, только тёмные силуэты видно на фоне восхода. Я Юрке говорю, типа, лежи, не вставай! А самого колотит… Веришь, Григорьич? А потом, когда подходить начал, опять силуэты вспомнил. Знаешь, как фото в мозгу отпечаталось. Э, брат! У нас же Нос под два метра, а тут все среднего роста были. Одинаковые, то есть! А уже когда раненых увидел… Давай ещё по одной!

На расстоянии трёх метров друг от друга лежали два бойца с белыми тряпками на левых рукавах. Оба были ранены. Одному здорово посекло ноги, но кости, вроде, не задело. Он лежал, вытянув нашпигованные осколками ноги, головой облокотившись на ствол дерева и, подняв вверх окровавленные ладони. Он часто-часто моргал красными от слёз глазами, жалобно повторял:

— Мужики, не надо… Не надо, мужики!

— «Калаш» твой где?

Автомат лежал далеко, видно отбросил, поняв, что приближается «кирдык». Со вторым было хуже. Несколько осколков влетели в мягкие ткани таза и два осколочных ранения были в брюшную полость. Парень лежал, скрючившись от боли, и молчал, понимая всю серьёзность своего положения. Для начала Кирпич с Пулей отобрали оружие и все магазины с патронами. Потом, достав из ранцев «укропов» аптечки, начали оказывать им помощь. Нужно было спешить.

— Вы добробаты или регулярные? — спросил Кирпич.

— Мы морпехи, контрактники, — жалобно всхлипнув от боли, сказал раненый в ноги.

— Ни хрена, вас занесло! Где мы, а где ваше море! Ничего не попутали, пацаны? — поинтересовался Пуля.

— Третий где? Я видел, вас трое было, — спросил Кирпич, туго перетягивая живот раненого.

— Та хрен его знает. Це наш сержант. За подмогой пишов… а може обосрався…

— Во-во, скорее обосрался ваш сержант. Всё парни, нам идти надо. Извиняйте, ежели, что. Днём вас подберут, — беззлобно сказал Кирпич, разбивая приклады «калашниковых» о стволы деревьев.

— Слышь, пехота. Если после госпиталя сюда вернётесь, лично кончу —, зло процедил Пуля, похлопав ладонью по прикладу своей СВД.

Уже отойдя метров десять от раненых, наши ребята услышали:

— Парни! Там на выходе… у дороги, что на Красногоровку, засада. Наши пацаны на «бетере» стоят. Отделение разведки. Наверное, вас ждут.

— Понял, — коротко бросил Кирпич.

— Этот точно не вернётся, — улыбнулся про себя Пуля.

Кто под красным знаменем…

Шумных украинских вояк мы услышали ещё на подходе. В кустах, у обочины дороги стоял «заглушенный» БТР. Его башня была развёрнута в сторону сада, то есть в нашу сторону. Возле техники суетились люди. Что они делали, понятно не было. Долетали обрывки фраз, в основном матерных. Залегли. Спрятаться было где, благо оконечность сада была раздолбана тяжёлой артиллерией, а может и «Градом». Изрытое воронками, выжженное поле со сгоревшей техникой, мрачно действовало на нервы. Видно, «красиво» накрыли. Только вот кого? Их? Наших? И кто и откуда стреляли? Мы? Они? Как идентифицировать врага, если он говорит на твоём языке, носит такую же форму, стреляет из оружия с выдавленной прессом надписью: «сделано в СССР»?

Чтобы избежать лишних проблем, Дед из куска портянки свернул кляп и завернул его в рот Гамлета. А я сверху ещё и скотчем обмотал для верности.

— Дед, как думаешь, грузин не обидится, что я его польским скотчем? — спросил я.

— Извинись и скажи, что грузинского скотча в магазине не было, — в таком же духе ответил мне Дед.

Гамлет что-то мычал, мол, что осознал, что будет нем, как рыба… Но мы решили, что так будет спокойней. Честно сказать, пока мы шли, проблем с ним не было. Парень был физически здоровым, и мы использовали его, как мула. Мало того, что он пёр за плечами трофейную снайперскую винтовку с весом в пуд, мы ему ещё для противовеса на грудь повесили наши рюкзаки. Потому, как Дед хоть и хорохорился, но идти ему было очень тяжело, и приходилось иногда поддерживать парня. Пока ещё окончательно не рассвело, я решил поближе подобраться к БТРу и по возможности прояснить ситуацию. Дед согласился и, морщась от боли, тихо попросил:

— Зря не рискуй!