Гамбит Королевы

Мужчины громко смеются. Екатерина довольна: находчивость все-таки не изменила ей даже перед лицом признанного сердцееда. Маргарита смотрит на мачеху во все глаза: ей еще не доводилось слышать придворного острословия. Екатерина ободряюще улыбается.

Потом Уильям представляет Маргариту Сеймуру, и тот пожирает ее глазами.

— Пойдем, Мег, мы опаздываем к леди Марии, — говорит Екатерина, решительно беря падчерицу за руку.

— Как краток был миг удовольствия! — с притворным отчаянием восклицает Сеймур.

Екатерина оставляет эту реплику без ответа, целует Суррея в щеку и отворачивается, небрежно кивнув Сеймуру.

— Я провожу вас, — предлагает Уильям и берет Екатерину под одну руку, а Маргариту под другую.

— Я бы предпочла, Уилл, чтобы ты не обсуждал мое наследство со своими друзьями! — шипит Екатерина, когда они отходят достаточно далеко.

— Ты слишком скора на обвинения, сестрица! Я ничего не говорил. Слух пустил кто-то другой, и это было неизбежно…

— О каких тогда прелестях, позволь узнать, шла речь? — перебивает Екатерина.

— Я уверен, Кит, что он употребил это слово в самом прямом значении! — смеется брат.

Она фыркает.

— Хватит уже разыгрывать сердитую старшую сестру!

— Прости, Уилл. Конечно, в том, что люди болтают, нет твоей вины.

— Это ты прости. Тебе сейчас нелегко… — Он прикасается к черному шелку. — Мне недостает такта.

Они молча идут по длинной галерее к покоям леди Марии. Уильям мрачен — должно быть, досадует, что траур носит Екатерина по мужу, а не он по своей жене. Уильям и Анна Буршье возненавидели друг друга с первого взгляда, однако на нее и ее титул, который помог бы роду Парр восстановить былой престиж, возлагались большие надежды. Чтобы добиться для Уильяма брака с единственной наследницей престарелого графа Эссекса, мать поставила семью на грань разорения.

На деле этот союз не принес бедняге Уильяму ничего — ни наследников, ни титула, ни счастья, один лишь позор. Графский титул достался Кромвелю, а Анна сбежала с каким-то сельским священником. И по сей день Уильяма донимают шуточками о «клерикальных недоразумениях», священниках и пасторах. Сам он ничего смешного в этом не видит и тщетно добивается у короля развода.

— Думаешь о жене? — спрашивает Екатерина.

— Как ты догадалась?

— Я слишком хорошо тебя знаю, Уилл.

— Она родила этому проклятому священнику еще одного ублюдка!

— Поверь, Уилл, рано или поздно король переменит мнение, и ты сможешь наконец сделать Елизавету Брук честной женщиной.

— Терпение Лиззи подходит к концу! — восклицает Уильям. — Подумать только, какие надежды наша матушка возлагала на этот брак, сколько сил к нему приложила!

— Быть может, и к лучшему, что она не дожила до этого дня.

— А ведь как она мечтала увидеть новый расцвет Парров!

— Наша фамилия и без того благородна, Уилл. Наш отец служил прежнему королю, а его отец — Эдуарду IV. Наша мать была в услужении у королевы Екатерины, — загибает пальцы Екатерина. — Чего еще желать?

— Все это было давно, — возражает Уильям. — Отца я даже и не помню.

— У меня остались о нем лишь смутные воспоминания, — признает Екатерина, хотя ясно помнит день похорон и возмущение от того, что ее, шестилетнюю, сочли слишком маленькой, чтобы принимать в них участие. — К тому же наша сестра Анна служила всем пяти королевам, а сейчас состоит при дочери короля. Скорее всего, в будущем к ней присоединюсь и я.

Честолюбивые помыслы брата вызывают у Екатерины досаду. Если его так заботит положение Парров, стоило бы водиться с нужными людьми, а не с Сеймуром. Пусть тот — дядя принца Эдуарда[7], однако влияние на короля имеет не он, а его старший брат Хартфорд[8].

Поворчав еще немного, Уильям затихает, и они молча пробираются сквозь толпу придворных у королевских покоев. Неожиданно Уильям спрашивает:

— Что скажешь о Сеймуре?

— О Сеймуре?

— О нем самом.

— Ничего особенного, — резко отвечает Екатерина.

— Тебя он не потряс?

— Нисколько!

— Я подумал — почему бы не женить его на Маргарите?

Услышав это, Маргарита бледнеет.

— На Маргарите?! Ты лишился рассудка? — восклицает Екатерина, понимая, что Сеймур просто сожрет девочку с потрохами. — Ей еще рано выходить замуж. Она совсем недавно похоронила отца.

— Это всего лишь…

— Нелепое предложение, — заканчивает Екатерина.

— Он не такой, как ты думаешь, Кит. Он один из нас.

Под этим, очевидно, имеется в виду то, что Сеймур исповедует новую веру. Однако сама Екатерина предпочитает держаться от придворных реформистов подальше и не раскрывать свои убеждения. Годы при дворе научили ее держать язык за зубами.

— Суррею он не нравится.

— О, это семейные раздоры, вера здесь ни при чем! Говарды считают Сеймуров выскочками. Однако Томаса это не волнует.

Екатерина фыркает.

Уильям расстается с ними перед новым портретом короля. Картина написана совсем недавно — в воздухе еще витает запах краски, цвета сочные, мелкие детали выписаны золотом.

— Это последняя королева? — спрашивает Маргарита, указывая на печальную женщину в чепце, изображенную рядом с королем.