Гамбит Королевы

Сеймур был похож на юношу из греческого мифа, приговоренного вечно любоваться своим отражением. Как его звали? Последнее время она все забывает. Лиззи Тируит успокаивает ее. Со многими роженицами так случается. Катерина надеялась, что Лиззи права, потому что, едва произнеся фразу, она уже не помнила, о чем говорила. Томас предупредителен и нежен, как никогда; горничные его обожают. Стоит ему попросить, и они несут Катерине свежие фрукты из сада, укрепляющие вина из погреба, сладости из кухни. И сам он каждый день дарит ей небольшие подарки: веер, инкрустированный драгоценными камнями, сборник стихов, букетик фиалок. Он часами сидит рядом с ней, читает ей вслух или пересказывает лондонские сплетни. Он по-прежнему твердо намерен устроить брак Джейн с королем. Последнее время его надежды укрепились – ведь шестилетняя королева Шотландии Мария больше не соперница Джейн Грей. Она помолвлена с дофином и уедет во Францию, где будет жить при французском королевском дворе. Когда-нибудь бедное дитя станет королевой и Франции, и Шотландии. Томас злился на лорда-протектора из-за того, что тот не хочет возвращать драгоценности Катерины. Отношения братьев ухудшились; Томас писал злые письма, на которые не получал ответа.

Подробности светской жизни потеряли для Катерины всякий интерес; она пропускала слова Томаса мимо ушей или слушала его невнимательно. После того случая в Челси она совершенно переменилась к Томасу. Любовь прошла, утекла, словно вода между пальцев. В глубине души она понимала, что простила Елизавету. Та слала королеве робкие, извиняющиеся и очень трогательные письма. Катерина уверена: девушка извлекла горький урок из своей ошибки. Она невольно думала о несчастном, заброшенном ребенке с нежностью. К своему браку она теперь тоже относится по-другому. Они с Томасом ничем не отличаются от других семейных пар. Она старается не думать о том, что совершила ошибку. В конце концов, Томас подарил ей ребенка. Может быть, больше она ничего и не желала? Ею двигала не любовь, а желание принести в этот мир новую жизнь…

Она непрестанно думала о ребенке. Ей казалось, что Бог простил ее, ибо это дитя, после долгих лет бесплодия, – несомненно, дар свыше. Катерина перечитывала свои «Стенания», удивляясь страсти и пылу, какие владели ею не так давно, когда все было по-другому. Она написала книгу в прошлой жизни, когда была как Ева до грехопадения. Она изменилась безвозвратно, утратила уверенность во всем, даже в вере. Но ребенок, что растет внутри ее, – чудесный дар. С ним ее подхватывает течение и уносит куда-то в лучший мир. Она пишет Елизавете, своей милой заблудшей овечке, поощряет ее тоже прочесть книгу, узнать из нее, как преодолеть слабость и тщеславие. Теперь она знает, что вышла замуж за Сеймура тоже из тщеславия. Зато теперь у нее будет ребенок! Ожидание – горькая сладость, и все же она рада. Хотя и немного боится предстоящих родов, как и всякая женщина.

– Катерина, – позвал ее Томас. – Ты слушаешь меня?

– Я отвлеклась, – ответила она. – Задумалась.

Она лежала в свободной рубахе, мучаясь от жары, страдая одышкой. Она стала такой огромной, что в легких почти не осталось воздуха. Что-то – возможно, крошечная ручка или ножка – давит ей на ребра. У нее постоянно что-то болит, ноги отекают, тянет поясницу. Она почти все время проводит на боку, обложенная подушками, потому что стоит ей перевернуться на спину, как она теряет сознание.

– О чем ты задумалась?

Его ярко-синие глаза сверкают; раньше она находила их взгляд неотразимым, но все прошло. Теперь его глаза кажутся ей фальшивыми драгоценностями. Она хочет признаться, что разочаровалась в нем, но благоразумно решает промолчать.

– О нашем ребенке.

– О нашем сыне. Мы назовем его Эдуардом в честь короля. Он совершит великие дела, наш мальчик! Сын королевы, кузен короля, он будет занимать самое высокое положение!

– Да, – шепчет Катерина, – самое высокое.

Втайне она мечтает о дочери, но не может признаться в этом даже себе самой, потому что все вокруг нее не допускают и мысли о том, что у нее будет не сын.

Вошел Хьюик; он проник в комнату неслышно и ожидал кивка Сеймура, который разрешает ему подойти.

– Я принес укрепляющее средство для королевы, – сказал он.

– Что в нем? – осведомился ее муж.

– Всего лишь настой лекарственных трав. – Хьюик налил немного из кувшина и протянул ей кубок.

Но Томас остановил его, взял за руку, отрывисто спросил:

– Какие именно травы туда входят? – Он поднес кубок к носу и понюхал содержимое. – Я хочу знать, что вы даете моей жене!

Сеймур, как всегда, невыносим; зачем ему знать, какие именно травы входят в состав укрепляющего напитка для королевы? Хьюик улыбнулся. Наверное, ему хочется показать, что он по-прежнему главный.

– Я заварил листья земляники, таволги и крапивы, – ответил он.

– Какое действие они оказывают? – не унимался Сеймур, крепче сдавливая руку Хьюика.

– Лист земляники помогает легко разродиться, а таволга облегчает изжогу.

– А еще одно, как бишь его… – резко спросил Сеймур.

– Крапива, милорд? Она придает сил.