Гамбит Королевы

Король как будто еще больше постарел и обрюзг; лицо у него одутловатое и круглое, как полная луна. Глядя на его сутулые плечи и слушая его злобные речи об императоре, и не подумаешь, что в Булони была одержана великая победа. Насколько поняла Дот, император предал короля, и ему не удалось заключить выгодный мирный договор.

Катерина напомнила Генриху о победе при Булони, сравнила ее с победой, одержанной при Азенкуре. Битва состоялась сто лет назад, но о ней до сих пор помнят, словно дело было вчера.

После слов Катерины король, похоже, немного ожил. Он назвал ее «моя дорогая», «любимая», «милая Кит», «единственная настоящая любовь». Королева, напротив, сжималась. Хотя внешне она была невозмутима, Дот понимала, что ей нехорошо. Рядом с королем она кажется особенно хрупкой и усталой.

– Дот, пожалуйста, помоги мне поставить его величеству припарку, – сказала она. – Принеси табурет; его величество положит на него ногу.

Она начала развязывать тесемки панталон; смущенная Дот отвернулась и нашла подушку, чтобы устроить королевскую ногу поудобнее. Она невольно представляла, как раздевает Уильяма. У короля и королевы все совершенно по-другому. О какой страсти может идти речь? Король с трудом приподнялся, и Катерина ловко стащила с него панталоны. Он со стоном повалился назад, на сиденье, прикрылся полами халата и задрал ногу на табурет. При этом он не удостоил Дот ни единым взглядом, как будто ее вовсе нет, чему она, откровенно говоря, была рада.

– Милая моя, – обращается король к Катерине, – можно поручить это кому-нибудь из слуг.

– Но я твоя жена, Гарри, и мне доставляет радость лечить тебя.

Он удовлетворенно проворчал что-то в ответ, когда Катерина склонилась над его ногой и стала снимать повязку, он хлопнул ее по спине. Издали казалось, что рана затянулась, но, опустившись на колени, чтобы забрать груду грязных бинтов, Дот видит, что рана кишит червями, как кусок тухлого мяса. Она ахнула, боясь, что сейчас ее вывернет наизнанку. Обезьянка громко закричала, раскачиваясь на гардине, потом спрыгнула вниз, подбежала к королю, посмотрела на его рану и завизжала. Вбежал паж и поймал зверька, ему пришлось попотеть, потому что Франсуа не давался. Паж бегал, приседал, подпрыгивал, ударился головой… Его величество громко расхохотался и крикнул:

– Видишь, Робин, эта обезьянка тебя победила!

Робин покраснел и разозлился, но в конце концов ему удалось схватить отчаянно вопящего Франсуа за хвост и вынести из комнаты. Дот все время косилась на отвратительную рану на ноге короля.

– По-моему, черви помогли, и рана совершенно очистилась, – сказала Катерина. – Дот, передай мне, пожалуйста, пустую миску.

Дот не ответила. Ее парализовало от омерзения. Она как завороженная смотрела на шевелящуюся белую массу…

– Дот! – повторила Катерина. Поняв, в чем дело, она нагнулась и взяла миску сама. – Нарви муслина для бинтов.

Муслин лежал в дальнем углу, на столике; Дот была уверена, что королева поручила ей такое задание нарочно. Она с облегчением отошла от короля, изредка косясь на королеву. Катерина осторожно извлекала червей из раны и складывала в миску. Как ей не противно? Даже не поморщится! Откуда только у нее силы берутся? Зато король кривился от боли, ерзал на месте.

– Кто предложил обработать рану личинками – доктор Баттс? – спросила Катерина.

– Да, – ответил король.

– В самом деле удачная мысль. Смотри, Гарри, как хорошо все затянулось! Я еще ни разу не видела, как действуют личинки, хотя много слышала об этом методе. – Оба рассматривали червей с таким видом, как будто перед ними французское серебро. – Чудны дела твои, Господи, – продолжала Катерина, взяла припарку, осмотрела ее, поднесла к носу, понюхала. – Дот, ты хорошо все сделала, – сказала она, мягко прикладывая припарку к ране. На душе у Дот потеплело от похвалы королевы.

Король молча наблюдал за женой, склонив голову набок; на его лице выражение нежности.

– Робин, будь добр, вынеси грязь, – продолжала Катерина, кивая головой в сторону миски с личинками и грязными бинтами.

Робин молча вышел. Дот сжалась: выносить грязь – ее работа; королева ее просто пожалела.

После ухода пажа глаза у Катерины затуманились, что на нее совсем не похоже.

– Гарри, может быть, послать за музыкантами? – предложила она. – Надеюсь, они поднимут тебе настроение.

– Мы слишком злимся на этого злодея императора, чтобы развлекаться, – проворчал он.

– Ах, Гарри! – Она погладила его жирное лицо. – Императору не следовало доверять. Его слова ничего не значат.

– Но он был моим союзником! А сам у меня за спиной подписал договор с Францией. – Король дулся, как обиженный мальчишка. – Мы с ним собирались завоевать Францию вместе. Я был бы покрыт славой, Кит. Меня помнили бы, как Генриха Пятого.

– Гарри, как по-твоему, что ты можешь сделать, чтобы поставить императора на место?

– Можно заключить союз с кем угодно. Но с кем? – задумчиво ответил он.