Гамбит некроманта

Дальше — легко до головокружения. Библиотекари связаны единым мысленным полем. Ну… они так зовут его — не суть, люди так и вовсе ноосферу выдумали и радуются, строя теории одна невероятнее другой. Дмитрий, отчаянно ищущий себя и смысл жизни, случайно набрел на то самое место, где была возведена пирамида, и обрел не просто наставника, а высшее существо, того самого несостоявшегося бога, некогда желающего перекроить мир. Мальчишку существующее положение вещей тоже не устраивало. Он с радостью пошел за этой «морковкой» — возможностью все поменять — на бойню. Вырастить из него фанатика было плевым делом, захоти Некр, справился бы с подобной задачей, не являясь библиотекарем.

Кукловод обрел возможность заполучить не просто сторонника — вряд ли ученик был ему нужен — и проводника его воли, а тело. Вновь стать плоть от плоти явного мира — именно к этому стремятся все потусторонние твари испокон веков. Души, застревающие по эту сторону Рубежа, — не исключение. Оттого и служат некромантам существа Нави — за возможность воплощения, действия, изменения и преображения. Пока ходишь и дышишь, кажется, ерунда какая-то, но стоит утерять подобные умения, начинаешь отчаянно стремиться вернуть их.

Эксперимент. С Жруном был именно он. Все прошло гладко, окружающие и сверхи послабее ничего не заметили, даже Дерк, мельком общавшийся с градоначальником, ничего не заподозрил, пока тварь не явила себя во всей красе, окончательно избавившись от человека. С этого момента Дмитрий Скобцев как личность был обречен и сам не заметил, как начал пропадать, растворяясь в своем наставнике.

— Ты что же? Лишился дара речи?

Некр молчал и думал. Потустороннее в принципе не любило звуков. Ну и к чему воздух сотрясать понапрасну? Да, он, как правило, любил трепаться, но то ведь лишь когда рядом отыскивался подходящий слушатель. А распинаться перед этой тварью — надо себя не уважать. Некр же себя и уважал, и любил, и ценил. Потому и не жалел.

Наверняка, все происходило немного не так, как выдумал Некр, но похоже. И в любом случае уже не являлось важным. Дмитрий пришел с одной единственной целью: устранить с шахматной доски фигуру, способную ему (а значит и наставнику) помешать. Совпадали ли его намерения с желаниями Кукловода — скорее всего. Весь вопрос состоял лишь в окончательном уничтожении.

По идее, древнее существо, возжелавшее воплотиться божественной сущностью и поработить людей, знало, что окончательная смерть развязывает некромантам руки. Если они, конечно, не хотят на покой, как Грай. Пожелай он помочь, непременно дотянулся бы до кого-нибудь из коллег, передал бы весточку, посоветовал. Другое дело, что лезть к нему самим — табу. В Гильдии правил, которые нельзя нарушать, крайне мало. Не тревожить ушедших в Навь коллег — одно из них.

Вот только Некр — не Грай. Он клыки и когти отрастит, если нужно будет, нору в Рубеже прогрызет, коли Повелители Нави откажут в помощи. А они не откажут! Некр знал это точно, а Кукловод, лишь догадывался, но рисковать не станет. Значит, раззадоривать придется Дмитрия, добиться от него краткого, но неповиновения, вложить в заклятия чуть больше силы — достаточной, чтобы прервать явий путь древнего и неприлично живучего некроманта.

Еще раз взвесив все «за» и «против», он призвал Демона.

— Оху… йой! — емко и верно оценил тот обстановку. — Мальчик, ты решил самоубиться?

Именно это было бы неплохим выходом, но Некр отвечать не стал. Он был непривычно слаб после встречи с духом-хранителем метаморфов, в который преобразовалась его знакомая в том — противоположном — мире. Что-то порвалось у него внутри еще во время прохода через лес и теперь мучительно зарастало, требуя на восстановление все ресурсы, буквально выжимая досуха, оставляя лишь чуть возможностей. Демон… просто слишком хорошо относился к нему, раз явился по первому зову. Но именно Некр должен был призвать его, поскольку никто другой не сумеет.

— Когда все закончится, не уходи, — приказал он, хотя скорее все же попросил.

— Рехнулся, — заключил Демон. — В конец. Мальчик!..

Но Некр не захотел слушать, встал, широко расставив ноги для лучшей устойчивости, поднял меч и ударил всей оставшейся у него сырой силой. Ее хватило лишь на то, чтобы распахнуть дверцу в душе, пропустив через нее дыхание Нави. Оно вряд ли могло сравниться с лучшим виртуозным плетением самого искусного из когда-либо существовавших некромантов. Затопляя все вокруг обреченностью и холодом, оно устремилось в Явь, ломая и преображая, превращая эту улочку в подобие Рубежа. С конца клинка ударил серый смерч, мигом укрывший асфальт и автомобили черным снегом. По бетонному забору поползла ярко-синяя плесень, а по кирпичной стене — кроваво красная. Видно, кого-то здесь расстреляли во времена ныне далекие.

Смерч достиг Дмитрия, завертел, кинул в воздух, приложил об асфальт так, что земля вздрогнула, а несколько автомобилей заорали сигнализациями на разные лады.

«Как бы люди не повыскакивали проверять», — успел подумать Некр, а потом Дмитрий ответил, не поднимаясь, и… все закончилось.

***

— Сука!