Гамбит некроманта

— Просыпайся… — по векам осторожно провели, едва касаясь, травяным колоском. У Дарителлы голос еще слегка хрипел морозной свежестью недавних заклятий. От нее ощутимо веяло потусторонним. Впрочем, и от него теперь — тоже.

На веки упали холодные капли. Женька поморщился и перекатился набок, открыл глаза, приподнялся на локте.

— Привет, — поздоровалась Дарителла. — Как ощущения?

Женька фыркнул, разглядывая ее новым, раннее не подвластным ему зрением. Вроде, ничего не изменилось, и в то же время поменялось все.

Позади нее, привалившись спиной к березовому стволу, сидел Дерк и с хитро-удовлетворенным выражением на лице наблюдал за светящейся точкой, крутящейся возле его породистого носа.

— И кто это? — у Женьки не возникло и мысли обозвать эту искорку «что».

— Душа.

Дерк пошевелил пальцами и прямо в воздухе рядом с искрой начала образовываться воронка. Миг. Яркий свет. И душа кого-то совершила Переход.

— Ты теперь видишь, да?

Ответа не требовалось.

***

Он бился в темноте, ненавидя собственную беспомощность до боли, до крика, разбивая кулаки в кровь, но узилище, держащее его гораздо сильнее цепей, оставалось цельным. Мельком, краем глаза увидев тонкую ветвящуюся трещинку, прошедшую по пустоте, Некр возликовал так, как никогда в жизни. Тотчас же дрогнула связь, даже несколько, учитывая, сколько он на себя навесил, а главная — с Романом — затрепетала, окрепла, наполнила голову привычными рыцарям, но для него звучащими совершеннейшей глупостью и пошлостью ругательствами. Так подростки шутят ниже пояса, ничего не зная ни про близость, ни про соитие, ни даже грубое и быстрое сношательство, ставящее целью быстрое достижение удовольствия без эмоций. Однако Некр все равно был счастлив. Он даже не подумал о том, что некоторым рыцарям стоило бы преподать урок хороших манер. А затем дверь в сарай отворилась, впустив внутрь серый пасмурный и не такой болезненный свет.

— Жека?.. — Некр удивленно уставился на него, не понимая, что же именно изменилось, но чувствуя это очень четко. — Ты даже не представляешь, насколько я счастлив тебя видеть, но очень прошу, не приближайся. Чисто на всякий случай.

— Покусаешь?

— Откуда же я знаю?.. — честно признался Некр. Очень сложно предположить, что способен отмочить организм обессиленного до крайности некроманта, уже невесть сколько пребывавшего с заострившимися зубами. Некр более всего на свете боялся безумия. — Как ты меня отыскал? — спросил он не столько из любопытства, сколько пытаясь отвлечься.

— Не поверишь. К Дерку прилетел Жрун.

Последовавший рассказ помог не только оторвать взгляд от шеи Жеки, вернее размеренно бьющегося пульса, а наконец-то отогнать невероятное облегчение и разжечь искру интереса. Выходило, все основное и главное Некр упустил, зло повержено, город очищен и устоял, хотя он сам почти не верил в такое. Группа спасателей, едва зализав раны, прибыла вызволить его из плена.

— Ну прямо принцесса в беде, — усмехнулся он.

Мимо Жеки в сарай протиснулся Дерк с устрашающего вида шприцом в одной руке и ампулой в другой. Вот кто ничего не боялся и предупреждения предпочел не расслышать.

— Глюкоза? Внутривенно? В таком количестве? Что ж ты меня настолько не любишь-то?! — воскликнул Некр и зашипел от боли, когда игла вошла в вену.

— Сам же учил: носиться с полубезумным от слабости сверхом — последнее и очень опасное дело.

— Язык мой — враг мой, — посетовал Некр.

Жека фыркнул, но вскоре ему стало не до смеха. Как и им всем. Сорвавшиеся за сотню километров от Москвы спасатели не подумали прихватить никого, понимавшего в кузнечном деле. На Дерка с рождения горбатились слуги, а после Перехода — вызываемые из Нави существа. Но в данной ситуации они были абсолютно бесполезны: магический фон в сарае стоял такой, что не представлялось возможным вызвать никого достаточно разумного и сильного. О Дари и говорить нечего. Жека умел менять колеса у машин, протирать свечи и подзаряжать аккумуляторы, о чем не без гордости и сообщил, вызвав у Некра хохот, нехорошо напоминающий истерический. Получивший дозу сахара в размере «нормальные люди со стольким не живут» организм начало клинить, у Некра это вылилось в несвойственное ему благодушие и снисходительность к чужим промахам. Он милостиво согласился ждать, пока не отыщут кузнеца. Впрочем, так-и-так пришлось бы.

Кузнеца через полчаса отыскали на соседней улице — по решетчатой ограде, заменявшей ему привычный забор. Красивой: с многочисленными листьями и розами, лозами дикого винограда, оплетающими витые прутья, и птицами, сидящими на горизонтальных стальных веточках, — дворцу впору, а не приусадебному хозяйству в шесть с половиной соток с убогим домишкой-теремком и внушающей уважение пристройкой-кузней. Долго уговаривать его не пришлось: противоестественным для человека являлся приказ заковать кого-то в цепи, отданный темным библиотекарем, отнюдь не просьба освободить от этих самых цепей.