Гамбит некроманта

— Наверняка, — согласился Некр. — Даже не вспыхнет, а рванет. Возможно, я проиграю, но… сегодняшний разговор того стоил. Не вот это все, мной учиненное, — уточнил он, когда Роман снова намеревался возразить. — То — лишь ширма, декорации, актерство — сколь угодно плохое. Поначалу я действовал именно так, как распланировал враг. Но смысл имеет произошедшее после.

Роман кивнул; повинуясь жесту, остановился напротив нужной двери, та оказалась не заперта. Не находись Некр рядом, не открылась бы, конечно, но рыцарь пока не знал о подобных тонкостях. В лицо пахнуло легкой полынной горечью, ароматами свежезаваренного кофе и спелыми гранатами с легкими нотами корицы и апельсина.

— Дом… милый дом, — протянул Некр, ковыляя быстрее; забрался в кресло с ногами, согласно кивнул, когда Роман потянулся за дровами и разжег камин миниатюрной молнией, вызванной щелчком пальцев. Оставайся он в Ордене, непременно отправился за коробком спичек или зажигалкой. Рыцари считали зазорным пользоваться силами в обиходе и то, что Роман легко отбросил их правила, дорогого стоило. По крайней мере, Некр оценил.

В дверь пару раз стукнули — подмастерье принес поднос с вином и нехитрыми закусками. В чем Дерку действительно не находилось равных — предусмотрительности и внимательности к мелочам.

— Расскажи.

— Молодец, — похвалил Некр, нисколько не язвительно. — Быстро справился с разочарованием от моей сволочной природы.

— Я благополучно перебесился после возращения к жизни, когда ты вначале вытащил меня из небытия, а потом кинул в новую жизнь, будто щенка с моста: авось выплывет.

— Я до сих пор сожалею об этом, — повинился Некр. — Готов признать себя ослом.

— То есть, самым мудрым животным, лично принимающим решение, стоит ли идти, куда направляют, или упереться и сделать по-своему?

Некр рассмеялся.

— Тогда вот тебе информация к размышлению или первая мудрость — это уж сам решай, — сказал он. — Если тебе предстоит беседа с библиотекарем, знай, что протекать она станет по его правилам и на его территории. Всегда. Будь хранитель знаний хоть со всех сторон кристально белым и даже пушистым в правильных местах.

— Я весь внимание.

— Если хочешь поговорить с библиотекарем хоть немного на равных и узнать больше, нежели тебе позволят, постарайся изрядно вывести его из состояния равновесия.

— Это-то ты и сделал?

— Именно. И теперь Лина будет играть на нашей стороне, а не представлять собой некую третью силу. Библиотекарь против библиотекаря, Роман! Жизнь налаживается.

Глава 22

На стенах, присыпанных перламутровой пылью, блестела позолота, сквозь хрустальные стены солнце лепило нещадно, но внутри самой пирамиды воздух оставался прохладен и свеж, словно в оазисе посреди пустыни в несколько кратких, благоуханных весенних дней и ночей. Красиво и… роскошно. Эта-то роскошь все и портила. Взгляд некуда было кинуть, чтобы тот не натолкнулся на какую-нибудь безделушку: шкатулку с инкрустацией из драгоценных камней, россыпь алмазов не без помощи огненного дара вплавленных по ободу подноса из чистого золота, ажурных, словно состоящих из тонких серебряных нитей кувшинов — на самом деле сделанных из стекла, оплетенного платиновой филигранью.

«А прекрасных в своей недолговечности уборов из перьев птиц, предпочитаемых моим народом незыблемости камней и металлов — нет», — отметил Некр. Почему-то эта деталь показалась важной, и он не стал отбрасывать ее в сторону, а сохранил в памяти. За ней ниточкой тянулась возможность понять в происходящем немного больше, чем удается.

Он ступил на Рубеж совсем недавно. Еще месяц назад выглядел зрелым мужем с серебром в волосах, сейчас — собой тех лет, когда в улыбках встреченных на пути красоток почти всегда читалось приглашение. И это было… странно и непривычно.

Переход накладывал отпечаток, но, по мнению Некра, абсолютно недостаточный, чтобы не ощущать себя человеком. Тело жаждало действовать, душа разрывалась на куски от чувств и ощущений, порядком давно позабытых или вовсе неизведанных. Наполовину мертвец? Некр и в юности, кажется, не был столь импульсивен, как сейчас. По капле вливающаяся в него сила колола в подушечках пальцев и заставляла гореть ладони, изрядно раздражая, а порой доводя до исступления. Сердце отказывалось биться ровно и неспешно, особенно когда самочинно являлись воспоминания о Переходе, том кратком миге, когда он шагнул в другой мир, прозываемый наставником Навью. Теперь и для Некра, уроженца иного народа, чем тот, из которого вышел Вир, он всегда будет зваться так. А еще — и это, пожалуй, было хуже всего остального — никак не приходило осознание изменившегося навсегда бытия и своего в нем одиночества. Если бы не Вир и не несколько таких же неприкаянных душ — стражей Рубежа, — Некр чувствовал бы себя проклятым, а вовсе не одаренным.