Гамбит. Пешки ходят первыми

 Гость медленно выходил на свет, и его очертания отчетливее проступали из облака табачного дыма. Шаги тяжелых ботинок эхом отражались от стен, пока нахал, заявившийся без приглашения, шел к бильярдному столу и подбрасывал в руке тяжелый бильярдный шар, мелькавший белым пятном в темноте.

– Давненько мы с вами не виделись, – растянуто, будто что-то припоминая, произнес гость, медленно вышагивая по комнате.

  Еще шаг и свет от лампы над столом с засаленным от курева плафоном, доберется до его лица, пробиваясь сквозь плотную дымовую завесу.

– Столько лет прошло, – с досадой хмыкнул мужчина и протянул бильярдный шар рукой в кожаной перчатке байкеру в косухе. – Не буду врать, – гость окончательно вышел из тумана, окутавшего его, и остановился, протягивая сбежавшего свояка оцепеневшему от удивления байкеру. – Я не скучал, – гость больше не ждал.

 Незабранный шар из его руки полетел вперед и оказался на выцветшем сукне, триплетом ударившись об остальные, сталкивая и сбивая их в кучу.

– Чтоб меня, – Кира в изумлении подошла ближе.

 Стакан с виски, который она несла кому-то из Псов, оказался пуст, когда Кира, совершенно забыв о нем, опустила руку вниз. За тихим всплеском последовал звук разбитого стекла стакана, встретившегося с кафельным полом. Псы не верили своим глазам, уставившись на гостя и переглядываясь.

– Вы мне не рады, – от гостя проследовало только едкое субъективное заключение надменным тоном, и ничего сверх того. Он только по-галльски пожал плечами и молчал, обводя всех взглядом и всматриваясь в напряженные лица.

– Слушай сюда, обнаглевшая рожа, – Кира первой вышла из оцепенения.

 Взбесившаяся девушка направилась к гостю с твердым намерением расцарапать нахалу лицо, но байкер в косухе перехватил ее одной рукой, другой все еще держа кий наготове.

– Полегче, детка, – задержал он взъерепенившуюся дамочку, оттаскивая назад, скорее, для ее же безопасности, – угомонись.

– Кира права, – Дэдди Дон, молчавший все это время, подал голос в спину незваному гостю. – Ты – обнаглевшая рожа, – недокуренная сигарета оказалась в пепельнице, истлевая тонкой струйкой дыма, которого и так в комнате было в избытке.

 Дон поднялся со стула, который жалобно скрипнул, и подошел к человеку со спины, остановившись в шаге от высокого мужчины в темном пальто. Гость так и стоял спиной к вожаку волчьей стаи, все еще не повернувшись, но расправил плечи, показав этим, что узнал обладателя голоса.

– И где тебя носило последние десять лет, – не тратя времени на ожидания объяснений, предъявил ему Дэдди Дон, глубоко вдыхая пары виски, разбитого Кирой по полу. – Кельт, – закончил он, и произнесенное имя повисло в гнетущей тишине и сигаретном дыму.

– Взял отпуск за свой счет, – Адам заметно сглотнул, но никто, кроме Эванс, не придал этому значения.

 Волчья стая сбивалась в круг, а ее члены смотрели на полуволка, находясь в глубоком изумлении, причем со смесью не только злобы, но и зависти с восхищением. Адам привык к таким взглядам. Он ловил их на себе каждый день. Вот только там, в другой своей жизни, он был долбанным Принцем Нордэма, наследником отцовской империи, надеждой общества и, что греха таить, завидным холостяком, а никак не бывшим быком Альберто Романо, так некстати вернувшимся с того света, и покойным лидером кучки стареющих металлюг, разодетых для вечеринки в стиле BDSM. Сегодня он примерил на себя чужую личину, пытаясь выдать себя за одного из членов волчьей стаи. Он выглядел, как они, говорил, как они, и стал свояком, загонявшим шары в лузы, но все еще оставался полуволком среди волков.

– Ну и мудила ты, Ашер, – сплюнул на пол Дон и толкнул его в плечо.

«С волками жить – по-волчьи выть», – прикинул Ларссон.

– От мудилы слышу, – от сильного толчка Адам даже не пошатнулся, устояв на месте, и только расправил плечи, встряхнув русыми волосами надетого парика.

 Момент истины настал. Сейчас или никогда. Либо старый друг заметит подмену, либо волчья стая с темных улиц признает его за своего. Ларссон повернулся к Дэдди Дону, посмотрев ему прямо в глаза. На лице первого Бешенного Пса отразились гнев и злоба. Морщины врезались в желтоватую кожу, сделав лицо мужчины резче, а черты острее. Он посмотрел Адаму прямо в глаза и сделал, что Ларссон, собственно, и ожидал. Бешеный, окончательно озверев не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, замахнулся, дабы заехать воскресшему мудиле по физиономии, чем и подтвердил признание его стаей.