Гамбит. Пешки ходят первыми

– Ммм, пожалуй, я бы рад, – произнес мужчина с напускным сожалением и неплохой имитацией недолгих раздумий, – но нет, – и развел руками, стряхнув кровь с перчаток, щедро оросившую ковер. Неспешно, немного лениво киллер сделал шаг навстречу Ларссону, встав под насыщенный красный свет, падавший в незашторенное окно.

Лиам смог лучше рассмотреть его, и, вглядевшись в бледное лицо не дольше пары секунды, отшатнулся. Он видел его. Точно видел. Он не помнил где и когда, но подсознание кричало, что этот человек был ему знаком и опасен. Сердце рвалось из груди, ускоряя сокращения и разгоняя кровь по сосудам. Лиам смотрел в глаза цвета мышьякового пирита и не мог отделаться от ощущения, что его смерть смотрит ему прямо в глаза. Нет, не так, не просто в глаза, она смотрит прямо в саму душу, пробираясь в голову, парализуя мысли, отключая инстинкты и отравляя нервные окончания токсичной мышьяковой пылью. Липкий холод от страха грядущей кончины касанием ледяного арктического холода пробежал по спине, погладил щеку и резанул по шее.

– Некуда бежать, Принцесса? – мелкие ледяные иглы голоса незнакомца неприятно царапали кожу. Мужчина усмехнулся, приподняв уголок ровных обескровленных губ, и склонил голову на бок, рассматривая загноенную, как он расценивал, в угол жертву.

В алом сиянии несложно было рассмотреть его внешность. Он был таким, каким его описывал Адам: ростом немного выше среднего, узкий и слегка худощавый овал лица, но уже не с теми прежними – тонкими, а теперь уже с возмужавшими, правильными чертами, ровный нос, высокие скулы и бескровные губы, сжатые в тонкую полоску. Время оставило на нем свой отпечаток. Лиам был готов поспорить, что раньше этот человек выглядел моложе, но даже спустя годы его нельзя было не узнать, увидев хотя бы раз. Его легко можно было не заметить в толпе, пробежать по нему взглядом и не обратить внимания, но стоило единожды пристально взглянуть в лицо Северному Ветру, и тебе его никогда не забыть, особенно, если знаешь, кто стоит перед тобой. Вот только рассказать об этом, мало кто мог. Их были единицы, и теперь Лиам был из их числа, хотя, судя по зажатому в руке киллера ножу, ненадолго. «Умереть для тебя – слишком просто, Ларссон», – ужаснувшись, вспомнил Лиам морозное утро, когда проснулся с галстуком Томпсона в руке.

– Пошел на хер, – Ларссон решил не церемониться и крепче сжал рукоять Браунинга все еще наводя его на киллера.

– И снова, я вынужден отказать, – надменно усмехался молодой мужчина возрастом не старше самого Лиама и продолжал медленно наступать на него. Как кот, подбиравшийся к воробью, крался по зеленой лужайке. – Неприятно, когда тебе отказывают, правда, Ларссон? – надменный и игривый тон киллера сменился на резкий и угрожающий, звучавший скорее из горла, а не из бледных обескровленных губ. Предупреждающий рык с лязгающими металлическими нотками, ледяной порыв в предвестье трамонтаны.

Услышав вопрос, Лиам решил, что с него достаточно. Он резко вскинул руку с пистолетом, но человек перед ним оказался быстрее во много раз. Лиам никогда не видел такой скорости. Киллер не просто двигался, он меня свое положение в пространстве, словно исчезал и заново материализовался, за долю секунды, как экситон, проходил сквозь пространство и материю, был в нескольких местах одновременной, везде и нигде, бил точно в цель и тут же исчезал. Приложив руку Ларссона с Браунингом о край стола, противник вывернул ее, припечатав Лиама лицом о шкаф. От удара лбом о полки с них посыпались тяжелые книги, а затем последовал резкий разворот лицом к лицу киллера, окровавленный нож, приставленный к горлу, и непродолжительный бой окончен. Кот поймал воробья и надавливал острыми металлическими когтями под расправленные в разные стороны крылья, лишая жертву последней возможности вздохнуть.

– Твой братец был проворнее в нашу последнюю встречу, – ехидно усмехнулся Норзер, и тут Лиам понял, что не ошибся в своих предположениях. Теплое от чужой крови лезвие ножа скользнуло по коже, и Ларссон распрощался со своей далеко не праведной жизнью, припоминая себе напоследок все самые страшные и сладкие грехи.

– Передам ему от тебя привет, – храбрился он, не желая показать, насколько противно проиграть в шаге от победы.