Гамбит. Пешки ходят первыми

«Неужели, это конец», – принять и осмыслить оказалось сложнее, чем смириться в итоге. Лиам делал много плохих вещей в этой жизни, многое, что недоступно простым обывателям, большая часть из его поступков была из разряда за гранью. Он много чего натворил, а знал еще больше, но нигде в этом списке не было инструкций, что делать, когда один из лучших киллеров Нордэма смотрит тебе в лицо и держит на твоем горле нож, что вот-вот проткнет кожу и явит горячую алую кровь этому бренному миру. Лезвие неаккуратно прошло вверх по шее, обдирая отросшую щетину, и тонкая, словно волос, струйка крови побежала по бледной коже. Убийца приблизил лицо к лицу Лиама, и при виде крови глаза Норзера загорелись алыми всполохами. Лиам увидел в них арсенопиритовые призмы, мерцавшие ровными и гладкими гранями в кроваво-красноватом освещении кабинета. «Нужно рискнуть!» – решился он на последний и не очень хорошо обдуманный шаг, коих в его жизни было множество. Это его шанс. Если он не ошибся, это даст ему пару секунд, а больше Лиаму и не нужно. Всего несколько секунд, и он будет свободен.

– Готов? – Норзер приблизился настолько близко, что Лиам ощутил ледяное дыхание на губах.

– Нет, – чуть слышно выдохнул он в ответ.

«Сейчас», – подумал Ларссон. Он ничего не терял. Это был шанс один на миллион. В случае ошибки через несколько мгновений он просто истечет кровью на полу дорого паркета клуба Ронье, оставив огромное красное пятно на зеленом ворсе, а перья еще одного воробья украсят лужайку возле ее дома.

Лезвие ножа прижалось к сонной артерии, надавливая плашмя в одном ритме с пульсацией сосудов, и Лиам слышал приближение смерти вместе с шумом крови в ушах, а перед глазами замаячил свет тоннеля, ознаменовавшего последний путь человеческого сознания. Бояться больше не было смысла. Адреналин, гулявший по венам, заглушил остатки страха, вопившего: «Волки! Волки!». Ларссон двинулся вперед, коснувшись холодных ровных губ убийцы своими, и уже ждал, что лезвие ножа вот-вот проткнет его тремя точными ударами, но вместо нападения киллера – лишь его секундное замешательство. Всего на мгновение, касание плоти, запах крови, и бурлящий в венах адреналин, толкнувший на необдуманный шаг, дали Лиаму шанс на спасение. Норзер неожиданно отшатнулся, разжав хватку, и выпустил жертву из рук. Секунда и Лиам оказался свободен, но не успел он отпраздновать победу, как вместо удара ножом почувствовал точный и увесистый удар по челюсти, и Ларссон рухнул на одно колено, теряя равновесие.

– Не в твоём вкусе? – довольно улыбнулась Лиам разбитыми губами, поднимаясь с пола.

– Ты, похоже, думаешь, что тебе, выродок, все в этом мире позволено, – раздраженно выплюнул Норзер, и чарующий голос сменился скрежетом проржавевшего металла, который рвал и корежил обрушившийся на него ледяной шквал арктической боры.

Киллер был не просто взбешен. Он был в ярости. Ровные черты лица исказились от злости и отвращения, и из его облика пропали последние черты человечности. Неожиданно сменив тактику с «наделать побольше новых отверстий», Норзер сделал то, чего Лиам никак не ожидал. Он спрятал нож в ножны на поясе и размял кулаки и шею.

– Пора научить тебя, ублюдок, хорошим манерам, – голос Норзера звучал настолько низко, что Лиама пробрала дрожь, а органы внутри едва ли не замерзли от ледяного касания.

– Тогда потанцуем, – оскалился Ларссон, вытирая с губы крови рукавом. Эту музыку он знал, и этот танец был за ним.

Шесть лет назад его брат проиграл раунд киллеру Ронье, сейчас у Лиама появился отличный шанс взять реванш вместо брата. С ножом в руке Норзеру не было равных, но вот как повернется к нему фортуна, когда разговор начнётся по-мужски, ведь «поболтать» Лиам всегда любил. Прицельный и мощный удар рассек воздух, унося Ларссона вперед по инерции. Толчок в плечо, и Лиам ударился о сейф, влетев в него рукой. Он вывалил содержимое, резко развернувшись, и чудом спасся от летевшего кулака Норзера. Лиам отскочил назад, давая себе место для маневра, но не успел занести руку для удара, как выпад под колено подкосил его, а рука оказалась вывернутой под неестественным углом. Сбитый с ног и прижатый лицом к столу Лиам услышал знакомый вой рассекаемого ледяного ветряного потока над ухом.

– Слушай сюда, любвеобильный ты наш, – Норзер сильнее вывернул ему руку, и Лиам поморщился от боли. – Можешь ни минуты не сомневаться в моём желании разделаться тебя, как свиную тушу, – и снова винтовой поворот в плече и стон Ларссона. – Если бы не одна мааааленькая деталь, – Норзер умело выкручивал кости из суставов и крепко удерживал его на месте, прижимая своим предплечьем шею Ларссона к краю стола. – Будь уверен, я бы тебя четвертовал, ублюдок, – он взял Лиама за волосы и хорошенько приложил головой о крышку стола.