Гамбит. Пешки ходят первыми

Он подошел к ней совсем неслышно, но она кожей ощущала, что он здесь, вдыхала вместе с воздухом токсичную мышьяковую пыль, выжигавшую внутренности и превращавшую нервное волокно в пересохшее русло некогда бурной реки. Воздух переулка буквально наэлектризовался, и разряд тока вот-вот пробежит между ними и сравняет их потенциалы. «Отлично», – удовлетворенно выдохнула она, соединяя в воображении точки с их именами прямой линией, проходящей через них. Кратчайшее расстояние между точками всегда прямая. Пока Атлас здесь, Ларссоны не смогут столкнуться с ним, что не могло ее не радовать. Если мистеру Тотальный Контроль и выпадет честь лицезреть кого-то из семейства Эвансов, то лучше уж пусть им будет самый адекватный из всего выводка нордэмской паучихи. Так безопаснее для всех. И как следствие, раз Адаму достался Бешеный, то ей – помешанный. Просто прекрасно. Лучше не придумаешь.

– Чтобы это понять, не только ради себя стоит жить, – ледяной ветер ударился о базальтовые скалы, вставшие у него на пути и преградившие дальнейший путь. Поток воздуха круговоротом закрутился в вихре, возвращаясь назад от преграды к источнику, – или умирать, – и ударил по нему в ответ.

Девушка повернулась в сторону, откуда доносился его голос – тихий, едва различимый в шорохе газетных листов, почти утонувший в вое приближавшихся сирен и равномерном стуке его шагов в одном ритме с биением ее сердца. Он вышел из глубины переулка и встал под красный свет, падавший на него от вывески. Привыкнув к лучам, резавшим глаза, Атлас шел к ней, охваченный алым сиянием, будто само адское пламя следовало за ним, лизнув жгучими и мимолетными касаниями кожу. Всем своим существованием этот человек напоминал, что ад не просто есть или существует, а он принес с собой его частицу, дабы не коротать там остаток дней в одиночестве. Он пришел за ними. Он уже здесь. Подул Северный Ветер.

Точки с их именами стремительно приближались друг к другу, с заданным вектором перемещаясь в двухмерной системе координат. Еще один шаг, и запах крови ударяет в ноздри, еще один пройденный отрезок вдоль оси, и сердце ускоряет ход, предательски колотясь о ребра, последующее сближение, и график функции ее состояния относительно него скачет вдоль горизонтальной оси, напоминая кардиограмму при тахикардии, упирается экстремумами в горло, сдавив его застрявшими и невысказанными упреками.

– От меня не убежать, – рука сама потянулась к ее лицу, размазывая кровь с перчатки по бледной щеке. Взгляды серых глаз встретились, арсенопиритовые призмы напротив антимонитовых игл. – Я уже здесь, я пришел за вами, – голос, отдавший шорохом осенних листьев, проникал в голову, как течь в скорлупе сознания сквозь брешь от столкновения с реальностью. – Идем со мной, Мэймэй, – ядовитый шепот медленно зарождал сомнения в ее мыслях, закрадывался крупицами смуты и неверия. – Идем, я знаю, ты хочешь, – от его слов захотелось сплюнуть мышьяковый привкус, возникший во рту. – Ты одна из нас, а не одна из них, – ледяной ветер запутался в ее волосах. Он звал за собой, приказывал пойти за ним, как прежде, как когда-то. Атлас склонился над ее головой и вдохнул знакомый миндальный аромат ее волос, а затем медленно выпустил воздух из легких. – Идем, – чуть слышно, но очень уверенно позвал он.

«Почему нет?» – всего на миг засомневалась она. Что ей мешает сменить бешеного на помешанного? Отказаться от мнимого белого и близких к нему полутонов, перекрашивая свою реальность в багряно-красное. Это ли не логичное завершение их истории?

– Лучше быть Владыкой Ада, чем слугою в Раю, – подталкивал он ее к краю пропасти. Липкая от крови рука в кожаной перчатке зарылась ей в волосы, прижимая лезвия ножа к затылку. – Пойдем со мной, – он не убьет ее, если она откажет, нет. Не тронет и волоса с ее головы. Он уничтожит ее душу, вырвет с корнем, предварительно освежевав, сдирая с нее надежды, как шелуху – одну за другой, и заставляя смотреть, как они гибнут в агонии. Умереть, по мнению Атласа Эванса, это слишком просто.

– Идем, – и когда последние сомнения остались позади, все барьеры стерты и снесены ледяным северным ветром, расплавленный свинец хлынул на их головы.

***

Неуверенно переставляя ноги, но вполне себе целенаправленно отправляясь на поиски одной пигалицы без инстинкта самосохранения, Адам доковылял до переулка здания с другой стороны, проходя мимо двери, повисшей на одной петле. Гнев постепенно начинал закипать, пока тело и мысли постепенно отходили от паралича, но все его порывы по обрушению праведного и справедливого возмездия на головы повинных улетучились в один миг, как только он столкнулся с парой застывших в красном свете безлюдного переулка людей.

Слишком поздно он осознал, что спектакль еще не закончен. Слишком самоуверенно и настойчиво шел к поставленной цели, не заметив слишком многих препятствий. Слишком долго он ждал этой встречи и представлял ее совсем не так. Все сегодня было для него слишком. Особенно слишком стало понимание, кто же замер под ножом киллера, когда Адам на нетвердых ногах завернул в переулок.