Гамбит. Пешки ходят первыми

– Тотальный Контроль, – хором ответили ему с заднего сиденья.

– Ах, я вам сейчас, – Адам резко затормозил, повернулся к ним и попытался отвесить Эванс младшей и Лиаму оплеухи, но те увернулись, мерзко гогоча.

– Это проще, чем ты думаешь, друг мой, – Эванс откинулся на сиденье и пытался не словить от разбушевавшегося Ларссона с локтя. Он достал из кармана сигарету и закурил прямо в салоне.

– Хм, давай умник, покажи мастер класс, – скривился Адам, вернувшись за руль и тронувшись с места.

– Еще хоть один звук с заднего сиденья! – грозный рокот из глубины вулканического кратера, столб сигаретного дыма и пепла, и в салоне машины опять воцарилась гробовая тишина. – И ты, – Ашер указал на Лиама, – идешь в армию, – на что Лиам только недоуменно поднял бровь, а Миа засмеялась. – А ты, – Ашер указал сигаретой на сестру, – замуж! – и серые глаза на худом девичьем личике округлились от возмущения, застрявшего у нее в горле. – Мы друг друга поняли, – закончил он и помахал перед ними зажженной сигаретой.

Молодёжь подозрительно притихла, и недовольное сопение наводило на мысль, что сейчас их головы были очень заняты придумыванием изысканного плана мести для неугодного ограничителя.

– Мы так и будем стоять? – уточнил Кельт у водителя, раздувавшего ноздри от злости и сжимавшего руль в обеих руках.

– Куда ехать-то? – процедил он сквозь зубы. Вопрос Адама звучал кислотой брызнувшей на разъедаемую поверхность, а эхо шипение долго отдавалось отголосками в головах присутствующих, но в этот раз комментариев из разряда «заблудился» от мелкой мерзавки не прозвучало, что еще сильнее выбешивало Адама. Эванс успокоил их парой фраз, а Адам пять лет не мог держать паршивцев, купавшихся в бассейнах на светских приемах, хоть в каких-то рамках нормального поведения. С Лиамом все понятно, тот боялся Эванса, как огня, и шарахался от него, словно от брызгавшей во все стороны вулканической лавы, а вот управлять его подружкой у Адама никогда толком не получалась. Она всегда кивала, всегда делала, как Адам велел, но делала это настолько по-своему, что иногда Ларссону становилось страшно и не за нее, а за себя. И даже сейчас, испугавшись банального и эфемерного «замуж», она молчит. Мышка Эванс, у которой в базовой комплектации полностью отсутствует фильтр между мозгом и ртом, молчит, хмурясь из-под сведенных бровей, что было отчетливо видно Адаму в зеркале заднего вида.

– Круговое шоссе, – словно невзначай бросил Эванс, отвернулся к окну и выдохнул в него сигаретный дым.

– Мне ты курить в машине не разрешаешь, – насупившись, шепнул Лиам и шлепнул подругу по колену.

– Так это же его машина, – так же шёпотом пояснила девушка и развела руками.

– Тихо, – чуть громче обычного пресек препирания и напомнил о себе Эванс, и Адам прыснул в сторону, благо стекло не разъело от его дыхания.

Выехав с кругового шоссе под четкие и конкретные указания Ашера, Ларссон вывернул на Coral Avenue, где располагался ресторан – место пребывания Дона Романо под вечер или даже ночь. И, уже набирая скорость на участке без светофоров и машин, Ларссон резко ударил по тормозам, а Эванс вывернул руль из его рук в бок. На обледеневшей в ночном холоде дороге, машина ушла в занос и остановилась после разворота на триста шестьсот градусов под облегченный выдох сидевших в ней людей.

– Что за черт! – проорал Адам. Он уже частично вжился в шкуру Кельта и, ругаясь, на чем свет стоит, схватил дробовик с бедра вместо привычного пистолета.

– Это – Морган, – на этот раз без шуток и ерничества сказал Лиам, – я сказал копам, куда надо ехать.

– Ясно, – протянул Эванс, и закатил глаза, – а то я уж решил, что ты не совсем дебил, – подытожил он.

– Ну что, есть добровольцы? – тяжело вздохнув, спросил Адам.

– Не я, – опять в один голос донеслось с заднего сидения.

– Сидите уже, – Эванс выбросил сигарету в приоткрытое окно и схватился за дверную ручку. – Готов? – ехать к Романо их с Адамом идея, значит им и держать ответ перед комиссаром.

– На счет три, – скомандовал Эванс.

– Три, – Ларссон не собирался передавать ему бразды правления, и передние двери машины открылись одновременно, выпуская их навстречу самой Справедливости, вставшей у них на пути.

***