Гамлет

Горацио приехал в Эльсинор, узнав о кончине отца Гамлета. Так он сам говорит. Но жил не в замке, а, надо полагать, в городе и Гамлета не видел. Значит, принц Гамлет был в Эльсиноре, когда Клавдий убил брата. Другими словами, Гамлет уехал из Виттенберга раньше Горацио, еще до смерти отца. Но влюбился в Офелию и застрял в Эльсиноре. Значит, Офелия сошла с ума не потому, что ее любимый убил ее отца. Такая ситуация горька и трагична, но в ней нет того электрического замыкания, которое поражает мозг и душу и не оставляет жертве возможности здравого действия, скажем, ухода в монастырь. Офелия сходит с ума потому, что ее отца убивает отец ее будущего ребенка.

Даже самые профессиональные комментаторы Шекспира подчас столь же наивны в отношении Офелии, сколь бывают наивны отцы в отношении своих горячо любимых дочерей. Процитирую комментарий А. Н. Горбунова:

«Как заметил Дженкинс, и эта песня рассказывает о несчастной любви. Молодой человек, соблазнив девушку, бросил ее. В песне случилось то, о чем Офелию предупреждали отец и брат, прося избегать Гамлета. Ирония состоит в том, что на самом деле их страх оказался напрасным — Гамлет отверг любовь Офелии».

Здесь едва ли не каждое слово хочется комментировать восклицательным или вопросительным знаком. Но вместо этого просто закончим цитату:

«Однако были комментаторы и режиссеры, которые усматривали здесь намек на физическую близость Гамлета и Офелии. Мейерхольд, например, хотел показать Офелию в этой сцене беременной».

(Горбунов, с. 625)

«Славный Робин, мой малыш, — вся радость моя…»

«For bonny sweet Robin is all my joy». (IV, 5)

В оригинале Робин назван милашкой (славным и милым). Офелия потеряла отца и жениха, но об отце она говорить отказывается, а о Гамлете поет совсем другую песенку: «Ах, как мне милого узнать…» Робин — это пассажир той кареты, у которой и каретой, и лошадкой сама Офелия.

Робин добрый малый — домашний сельский эльф, фольклорный герой и персонаж шекспировской пьесы «Сон в летнюю ночь». Там он больше всего напоминает мальчишку-проказника.

Эльфы — духи воздуха.

Робин — малиновка, небольшая певчая красногрудая птичка. (Другое ее имя — robin redbreast.) Очевидно, что само имя «Робин» ассоциировалось с детской душой, а в контексте драмы Офелии — с нерожденным ребенком. И, надо полагать (по аналогии с русским поверьем о том, что утопленницы становятся русалками), в позднесредневековой Англии должно было существовать поверье, согласно которому души неродившихся (а значит, и некрещеных) младенцев становились эльфами.

- Гамлет разгадывает тайну приезда Розенкранца и Гильденстерна («А за вами не посылали?.. Увязли, голубчики!»). И, пройдя это испытание, остается жив.

- Гамлет не разгадывает тайну возвращения в Эльсинор Горацио. Как не разгадывает и тайну натуры Горацио (разгадка — в имени), хотя сам и играет этим именем: «Эгей, хо, Горацио!» (What ho! Horatio!). (III, 2).

Восклицанием «Хо!» охотники с ловчей птицей призывали ястребов вернуться, сесть на перчатку.

- Загадку Фортинбраса (она в имени, ведь по-французски это значит «Сильная рука») Гамлет, в отличие от Горацио, не разгадывает. Он представляет Фортинбраса по собственной мере (оба молоды и оба принцы крови): «изящный и нежный принц, дух которого подвигнут божественным честолюбием».

- Тайну своей высылки Гамлет тут же раскрывает. И вновь остается жив:

Король:

Гамлет, ради твоей же безопасности, которая столь же нам дорога, сколь и прискорбен твой проступок, ты должен бежать отсюда быстрее огня. Снаряжайся — и в путь. Корабль под парусами. Спутники готовы. В Англии тебя ждут.

Гамлет:

В Англии?

Король:

Да, Гамлет.

Гамлет:

Хорошо.

Король:

Ты мог бы так сказать, если б видел наши намерения.

Гамлет:

Я вижу ангела, который их видит. Ладно, пусть — в Англию. Прощайте, матушка. (IV, 3)

Розенкранц и Гильденстерн этой загадки не разгадывают и потому гибнут.