Ган Исландец

— Милостивый господинъ, — повторилъ Спіагудри боле громкимъ голосомъ, который вмст съ толчкомъ о древесный стволъ вывелъ Орденера изъ задумчивости: — не бойтесь ничего. Отшельникъ по выход изъ башни повелъ полицейскихъ направо, и теперь мы настоль далеко отъ нихъ, что можемъ свободно разговаривать. Конечно, до сихъ поръ благоразумне было молчать.

— Ну, старина! Ты хватилъ черезъ край съ твоимъ благоразуміемъ, — замтилъ Орденеръ, звая: — Прошло по меньшей мр три часа, какъ мы потеряли изъ виду башню и полицейскихъ.

— Весьма возможно, милостивый государь, но благоразуміе никогда не вредитъ. Вообразите, что бы вышло, если бы я отозвался, когда начальникъ этихъ адскихъ капраловъ спросилъ Бенигнуса Спіагудри такимъ тономъ, какимъ Сатурнъ требовалъ себ на съденіе своего новорожденнаго сына. Гд находился бы я теперь, благородный патронъ, если бы въ ту критическую минуту не прибгъ къ благоразумному молчанію?

— О, старина! Мн сдается, что въ ту минуту даже щипцами нельзя было бы вытянуть у тебя твоего имени.

— Что-жъ въ томъ худого? Скажи я хоть слово, отшельникъ, да благословятъ его святой Госпицій и святой Усбальдъ-пустынникъ! — отшельникъ не усплъ бы спросить начальника полицейскихъ, не изъ солдатъ ли Мункгольмскаго гарнизона набрана его команда — пустой вопросъ, предложенный съ единственной цлью выиграть время. Обратили ли вы вниманіе, молодой человкъ, съ какой странной улыбкой, посл утвердительнаго отвта безтолковаго сыщика, отшельникъ пригласилъ его послдовать за нимъ, говоря, что ему извстно убжище бглаго Бенигнуса Спіагудри.

Тутъ смотритель Спладгеста умолкъ на минуту, какъ бы для того, чтобы собраться съ духомъ, и продолжалъ тономъ трогательнаго энтузіазма:

— Добрый священнослужитель! Достойный, добродтельный ошельникъ, осуществляющій на дл правила христіанскаго человколюбія и евангельскаго милосердія! А я то! Что могло испугать меня въ его наружности, надо сознаться довольно зловщей, но за то скрывающей столь прекрасную душу! Примтили вы, мой благородный патронъ, съ какимъ особеннымъ выраженіемъ сказалъ онъ мн: до свиданія! уводя полицейскихъ? При другихъ обстоятельствахъ оно встревожило бы меня; но ужъ это не вина благочестиваго, достойнаго отшельника. Очевидно, уединеніе придаетъ голосу такой странный оттнокъ, потому что я знаю — Бенигнусъ значительно понизилъ голосъ — другого отшельника, это ужасное существо, которое… Но нтъ, изъ уваженія къ почтенному Линрасскому отшельнику, я не могу ршиться на такое гнусное сравненіе. Въ перчаткахъ тоже нтъ ничего необычайнаго, погода довольно прохладная, чтобы ихъ носить; а его соленое питье не удивляетъ меня боле. Католическіе пустынножители налагаютъ на себя самые странные обты; это одинъ изъ нихъ и въ подтвержденіе приведу вамъ, милостивый государь, стихъ знаменитаго Урензіуса, инока Кавказской горы:

Rіоs dеsрісіеns, mаrіs endаm роtаt аmаrаm [14].