Ганг, твои воды замутились. Три брата

«Надо было лучше прятать эти снимки, мой мальчик, — печально подумала Сита, понимая, что теперь очень скоро Джави доберется до Нарендера, и для него все начнется сначала — затворничество, ссоры с отцом, уговоры, а то и прямое приказание жениться на Ратхе».

Джави уже листал записную книжку сына.

— Послушай, уже поздно — первый час ночи, — попыталась удержать его жена. — Неприлично беспокоить людей в такое время.

Джави взглянул на нее озадаченно:

— И это говоришь мне ты? Разве тебя не беспокоит, где сейчас твой сын? А вдруг ему грозит беда? Неужели ты не боишься?

— Очень, — кивнула Сита. — И за него, и за нас.

Джави хотел спросить, почему она боится за них самих, но у него не было времени. Через несколько минут он уже получил от одного из товарищей сына необходимые сведения. Действительно, там, в Ганготы, была какая-то местная девушка, очень бедная, но необыкновенно красивая, которой Нарендер оказывал всяческие знаки внимания. Сомнений не оставалось — если имело смысл где-нибудь искать Нарендера, то именно там.

С трудом дождавшись утра, Джави отправился к Чанхури, надеясь застать его дома до отъезда в офис.

— Итак, ваш сын потерял голову от хорошенького личика этой горянки в то время, когда в Калькутте его ждала Ратха? — усмехнулся Чанхури. — Очень интересно…

— Но ведь он не знал, что его ожидает помолвка, — Джави заступился скорее за себя, чем за сына, — ему казалось, что Чанхури недоволен не только легкомыслием Нарендера, но и всей его семьей.

— Да, но теперь-то он знает обо всем и все-таки бежит в горы, оставляя Ратху проливать слезы, — безжалостно уточнил Чанхури.

— Юности свойственно делать глупости, — спокойно заметил Сахаи, который всегда смело принимал вызов и не любил показывать своей слабости. — Наша задача, как более старших и опытных, вовремя остановить его и помочь исправить ошибки.

— Вы правы, — согласился Чанхури, сразу почувствовав, что раздавить гостя словами так легко не удастся. — Надеюсь, сумасшествие вашего сына не так уж опасно и, главное, не заразно.

Он открыл плотно притворенную дверь и попросил секретаря соединить его с министром внутренних дел — сказано это было подчеркнуто небрежно, но достаточно громко — видимо, Чанхури боялся, что Джави может не оценить его политического влияния.

Однако он мог не опасаться — Джави замечал все и умел делать правильные выводы. Сейчас он уже понял, как опасно его положение. Весь его бизнес, все благополучие висели теперь на волоске. Он слишком доверился Чанхури, считая, что оказанная им услуга по устранению конкурента и грядущая свадьба между детьми сделала их партнерами навеки. Однако ситуация изменилась, и господин президент, почувствовав себя львом, стал понемногу показывать когти.

Пока жива надежда, что свадьба состоится, они еще не враги. Но если Нарендер выкинет очередной фокус, или брак между ним и Ратхой окажется невозможным, или Ратха сама, устав от непутевого жениха, откажется от него, тогда может случиться все. Чанхури набрал такую власть, что, пользуясь тем, что ему известно, без труда раздавит Сахаи. Тот даже не сможет ему ответить разоблачениями, потому что сам замешан во многих нечистых делах и не избежит уголовной ответственности в случае, если что-нибудь выяснится. Так что придется молчать и смотреть, как, мстя за обиду, нанесенную дочери, Чанхури потопит бывшего друга и помощника. Сам же он стал такой крупной рыбой, что без труда вырвется из любой сети.

Нарендер должен жениться на Ратхе, просто обязан, понял Джави. Иначе все пропало. И он заставит сына сделать это, хочет тот или нет.

— Ну вот, — сказал Чанхури, возвращаясь из кабинета после телефонного разговора с министром. — Теперь он далеко не уедет. Конечно, я не могу заставить их контролировать все железные дороги Индии, но от Калькутты до Ганготы будут проверять каждый вагон. И они найдут его.

— Спасибо вам, господин президент, — Джави встал и почтительно поклонился, особенно тщательно следя за тем, чтобы поклон был только почтительным, но никак не подобострастным. Чанхури не должен видеть, что его пугает опасность оказаться его врагом. Сахаи знает себе цену и не намерен сдаваться — это было видно в каждом движении, жесте и слове гостя, произнесенном им до того момента, как он вышел из дома своих будущих родственников.

Однако проходя по двору, Сахаи вдруг услышал, как из распахнутого окна раздается возмущенный голос Ратхи. Донесшиеся до него слова показались слишком интересными, чтобы не попытаться дождаться продолжения.

— Кажется, я забыл в гостиной свои бумаги, — сказал Сахаи сопровождавшему его слуге дома Чанхури. — Принеси-ка их, пожалуйста, я подожду здесь.

Тот поклонился и бегом пустился за несуществующими бумагами гостя, выигравшего таким образом некоторое время.

— Как ты мог! Искать Нарендера с полицией! Это стыдно и бесчеловечно! — кричала Ратха. — Он совершеннолетний, и вы не можете ему что-нибудь запретить!

— Тебе, дорогая, давно пора привыкнуть к тому, что твой отец может немножко больше, чем другие, — снисходительно отвечал Чанхури. — Если я хочу вернуть Нарендера, то я верну его.