Гангрена Союза

— Ну что, коллеги, мы здесь выслушали нападки задиристого студента. Насколько мне известно, Екатерина Борова — ответственная дипломница, преданная своему делу. А тут ей приписывают любовные треугольники и даже квадраты. Видимо, она слишком долго игнорировала потенциальных кавалеров и тем воспалила их воображение. Мне жаль, что и член комиссии допустил какие-то намеки. Я предложил бы выделить ей несколько дней для разбора статьи, и уверен, что она легко с этим справится. Хочу еще сказать о смелой попытке сконструировать робота. Никто, мол, не решался, а они осмелились. Могу уважаемых авторов разочаровать. Вы были отнюдь не первыми. Еще двадцать лет назад, вы тогда в детский сад ходили, у нас уже шутили над вашими предшественниками: «Это быль, а не реклама, робот роет людям яму». Но, похоже, ваши усилия были более плодотворны.

Комиссия постановила продолжить защиту через несколько дней. Катя с трудом сдерживала слезы на плече у Вити, а Тенгиз убеждал Катю, что никакой трагедии нет. Выступление Сокова они не услышали: занимались друг другом. Сема после заседания рассказал подробности Тенгизу, и предположил, что Соков немного приболел на голову. Тенгиз думал по-другому, но промолчал.

Нужно было наметить план своих контрмер. Витя был задет и попросил Тенгиза раскопать корни этого наезда. Поэтому тот связался с ростовской редакцией сборника, изложил ситуацию и попросил выслать по факсу авторский экземпляр заявки на статью. Подпись Вити, конечно, была сфабрикована. Автором провокации мог быть, по мнению Кати, некто имевший доступ к ее черновым материалам. Он и переслал сборник текстов профессору, вместе с поклепом на ее отношения с Витей. Сверка текстов показала, что опубликован был материал примерно трехмесячной давности. Катя догадывалась, кто это и за что. Тем не менее, никаких сложностей с защитой не ожидалось. Но на этом их злоключения не окончились.

На следующее утро Витя узнал, что акт диверсии предпринят и против него. Прибор, который он должен был предъявить на защите, бесследно исчез из лаборатории. Кто-то запустил слух, что это месть Кати за предательскую публикацию Вити. Однако никто не рассматривал эту глупость всерьез.

Конечно, оставалась возможность предъявить чертежи, электронные схемы и протоколы испытаний, но это было обидно. Тем более, Сема напомнил Тенгизу, что Соков уже успел заявить, что в аппарат невозможно поверить, пока не потрогаешь его своими руками.

До защиты Вити оставалось пять дней, и Катя с Витей решили за это время собрать новый работающий прибор. Они заперлись в лаборатории, а Тенгиз обеспечил снабжение их комплектующими, питанием и охраной от сочувствующих. Он потребовал собрать в точности такой прибор, который был утрачен, и не улучшать его по ходу дела: для этого не было времени. Витя готовился внести в прибор защиту от несанкционированного включения — саморазрушение, выпуск отравляющего вещества или даже более радикальные акты для отражения атаки. Юля эту задумку поддержала, так как животные не только восстанавливаются при частичном повреждении, но и предпринимают акты самозащиты от нападок: бегство или агрессию. Однако Тенгиз был против. Они и так с трудом успевали завершить сборку.

Суета с восстановлением прибора проходила при Сокове. Неловкость между ним и остальными висела в воздухе. Весь он был обмякший, но время от времени расправлял плечи на пару минут.

Тенгиз был уверен, что пропавший аппарат обязательно всплывет. Недругу было проще его уничтожить, чем уносить. Им попытаются воспользоваться, украсть идею.

— Я уверен, — попытался успокоить всех Соков, — что этого нам не стоит опасаться. Великие идеи не крадут, в них поначалу даже никто не верит. Покушаются обычно на разработки, которые находятся в тренде, но что-то улучшают.

Соков окончательно надоел Тенгизу. Черт с ним, пусть присылают другого, такого они вряд ли найдут.

— Вы правы, Соков, — холодно процедил он. — Так обычно и бывает. Разве что, похититель случайно окажется сторонником. Я не обвиняю вас в истории с Катей и Витей. У меня нет данных. Но чувствую, что вам, Соков, стало неуютно в нашей компании.

Соков вскинул голову и, стараясь держаться с достоинством, торжественно удалился. Остальные облегченно вздохнули.

20. Тени солнечной Грузии

Получив диплом, Юля осталась в той же лаборатории, где обучала крыс. Витю пригласили на военный завод, поинтересовались его творчеством и обеспечили скромным жильем: выделили комнату в общей квартире. На предприятии Витю уважали, но запрещали перестраивать технологию. Сема начал карьеру в профильном министерстве, а Сокова порекомендовали на должность советника по научным связям в дипломатическое представительство за рубежом.

Все эти годы Катя играла для Тенгиза роль «своего парня». Но как-то он ощутил неловкость, когда они обсуждали очередную его даму. Катя, он понял, не подходила для бесед на фривольную тему. И ни разу не дала ему понять, как он глупо выглядел со своим хвастовством.