Ганнибал

Несмотря на тревогу, которую вызвало появление Магона в Италии, экспедиция в Африку не была отложена. Правда, Сципиону пришлось столкнуться с сопротивлением старых врагов Корнелиев, когда этот вопрос рассматривался в сенате. Конфликт наметился сразу же по возвращении Сципиона из Испании. Его отчет о боевых операциях на Пиренейском полуострове (сколько раз победил неприятеля, сколько городов отнял у врагов, какие народы подчинил римской власти) сенат слушал в храме Беллоны за городской стеной, поскольку Сципион надеялся получить триумф и даже делал соответствующие намеки. Однако он, по-видимому, и сам не верил в такую возможность. Триумфа Сципиону не дали — может быть, под тем благовидным предлогом, что триумфальное вступление в город предоставлялось только магистратам, а Сципион магистратом не был.

Сенат хотел этим, несомненно, поставить Сципиона на место, умерить оценку его побед в Испании и, следовательно, его возможное политическое влияние. Но булавочные уколы не могли достигнуть цели. Успешное завершение трудной войны и покорение Испании принесли Сципиону огромную популярность. При небывалом до того стечении народа Публий Корнелий Сципион был единогласно избран консулом на 205 г. вместе с великим понтификом Публием Лицинием Крассом. На исход голосования решающее влияние оказала общая уверенность в том, что именно Сципиону суждено победоносно закончить войну; все говорили и действовали так, как если бы «провинцией» (то есть сферой деятельности) ему уже была назначена Африка [Ливий, 28, 38].

Когда распределялись провинции, Красс, который в качестве великого понтифика не мог покидать Италию, избрал для себя Брутиум и, следовательно, противостояние Ганнибалу. Сципиону досталась Сицилия, и все хорошо понимали, что он не ограничится действиями на этом острове. Сципион высказывался в таком духе, что он избран не для продолжения, а для завершения войны, что этого можно достигнуть, только если он переправится в Африку, а если сенат будет возражать, то он добьется своего с помощью народа [Ливий, 28, 40]. В сенате против Сципиона высказался Фабий. В своей речи, как ее передает Тит Ливий [28, 40–42], он предлагал сначала окончательно разбить Ганнибала, изгнать его из Италии и уже только после этого переправиться в Африку. Сторонники же Сципиона, по Аппиану [Лив., 7], говорили, что, пока война идет за пределами Африки и Карфаген чувствует себя в безопасности, он, конечно, будет цепляться за свои позиции в Италии; но если придется сражаться на собственной его территории, карфагенское правительство отзовет Ганнибала.

В конце концов сенат принял решение, которое вполне удовлетворило Сципиона: ему разрешалось переправиться в Африку, если этого потребуют интересы государства. Однако Сципиону не дали возможности набирать войска в Италии. Он должен был ограничиться добровольцами и военными судами, которые имелись в Сицилии. Денег из государственной казны Сципиону также не дали; следовательно, финансировать экспедицию ему предстояло из своих средств, а также прибегая к займам у частных лиц [Ливий, 28, 45–46; Апп. Лив. 7]. В общем, сенат сделал все, чтобы максимально затруднить предприятие Сципиона.

Борьба вокруг планов Сципиона была, по сути, одним из этапов длительной борьбы за власть между группировками Фабиев и Корнелиев. Репутация человека, который, как это выразил Энний, своим промедлением спас Рим [Энний, 370–372; см. также: Циц. Обяз., 1, 84], была важным для Фабия козырем во внутриполитической борьбе, не говоря уже о том, насколько такая репутация была важна сама по себе. И Фабий, естественно, не желал, чтобы такое же положение — победителя Ганнибала — приобрел и Сципион.

Прибыв в Сицилию, Сципион начал интенсивную подготовку к экспедиции в Африку. Для того чтобы обеспечить благоприятное к себе отношение сицилийских греков, он принял меры к возвращению сиракузянам потерянного во время войны имущества [Ливий, 29, 1]. Одновременно он послал в Африку Гая Лелия, который ночью подошел к Гиппону Царскому и навел страху в окрестностях [Ливий, 29, 3]. В Карфаген с перепугу было послано сообщение, что в Африке появился римский флот под командованием Сципиона, и это произвело на правительство тяжелейшее впечатление. Перспектива бороться с римлянами на своей территории в условиях, когда сами карфагеняне не имеют боевой выучки, нумидийцы либо уже стали врагами (Массанасса), либо готовятся ими стать, действия Магона в Лигурии недостаточно эффективны, а Ганнибал в Брутиуме явно теряет силы, — эта перспектива приводила людей в смятение. Карфагенский совет решил ввиду смертельной опасности провести спешную мобилизацию, укрепить город, свезти продовольствие, заготовить вооружение и послать корабли к Гиппону против римского флота. Все эти приготовления были в разгаре, когда выяснилось, что в Африке высадился не Сципион, а Лелий с войсками, силами которых можно было лишь разорить прибрежные территории, а не вести продолжительную войну, а тем более осаждать Карфаген [Ливий, 29, 4].