Ганнибал

Лагерь Сципиона находился недалеко от Утики, и она по-прежнему оставалась под угрозой. Однако и сам Сципион должен был считаться с присутствием армий Гасдрубала, сына Гисгона, и Сифакса, а также с карфагенским флотом, который пытался блокировать его лагерь с моря [Ливий, 30, 8]. С Сифаксом Сципион начал переговоры, рассчитывая перетянуть его на свою сторону. Однако царь упорно повторял: пусть карфагеняне уйдут из Италии, римляне из Африки и между ними установятся дружественные отношения [ср. у Апп. Лив., 17]. В свою очередь, Сифакс попытался заключить союз с Массанассой, обещая признать его царем массилиев и отдать за него одну из своих дочерей. Из этих попыток Сифакса, как и следовала ожидать, ничего не вышло: союз со Сципионом сулил Массанассе гораздо больше выгод, чем мог ему предложить Сифакс. Для Сципиона предложения Сифакса также были неприемлемы. Не для того он организовывал экспедицию в Африку, чтобы возвратиться без победы с миром, который не принес бы Риму никаких ощутимых преимуществ. Сципион продолжал контакты с Сифаксом уже только с одной целью — дать своим людям возможность беспрепятственно появляться в нумидийском лагере и тщательно изучить его расположение [Полибий, 14, 1, 1—13; Ливий, 30, 3]. Он отправлял вместе со своими послами к Сифаксу под видом погонщиков вьючного скота переодетых в рабскую одежду центурионов, которые выясняли расположение постов и порядок караульной службы, определяли расстояние между стоянками Сифакса и Гасдрубала, сына Гисгона. Никто им не мешал: нумидийцы и карфагеняне, рассчитывая на установление в скором времени мира, ослабили бдительность. Между тем в один из дней римские послы заявили Сифаксу, что не могут явиться к своему командующему без определенного ответа; пусть царь примет решение. Если ему нужно посоветоваться с Гасдрубал ом или с карфагенянами, пусть советуется; а вообще пора уже или мир заключать или воевать по-настоящему.

После совещаний Сифакса с Гасдрубалом (римляне использовали это время для того, чтобы уточнить собранные ими разведданные) союзники дали Сципиону ответ. Ни Полибий, ни Ливий не говорят, каковы были их предложения. Ливий замечает только, что, думая, будто римляне жаждут мира, они предлагали наряду с прочими и явно неприемлемые условия. Однако все это не имело значения: Сципион хотел прервать переговоры и, очевидно, придрался к какому-то пункту, содержание которого мы не знаем. Послы Сифакса внезапно для себя услышали, что Сципион доложил военному совету о результатах переговоров, но, несмотря на все его старания, никто из членов совета не одобрил заключения мира; царь может рассчитывать на мир с римлянами, только если перейдет на их сторону [Полибий, 14, 2, 5–14; Ливий, 30, 4].

Было бы, однако, несправедливым полагать, что карфагеняне, надеясь на мирный исход переговоров Сифакса со Сципионом, совершенно упустили из виду возможность возобновления военных действий. В этом случае предполагалось, что царь двинет свои войска в сторону Утики, а Гасдрубал — на лагерь Сципиона [Апп. Лив., 18]. Тем не менее провести в жизнь эти замыслы они не успели.

Начиналась весна, и Сципион, спустив на воду корабли, погрузил на них осадные и метательные орудия, чтобы создать у противника впечатление, будто он собирается подступить к Утике с моря. Одновременно он послал 2000 воинов занять холм над Утикой, который раньше, до ухода на зимние квартиры, занимали римляне. Все это должно было отвлечь внимание противника и предотвратить нападение из Утики на римский лагерь, когда там будет оставлен слабый гарнизон [Ливий, 30, 4].

В первый же день, едва закончились все приготовления, с наступлением темноты Массанасса двинулся к лагерю Сифакса. Нумидийцы не ожидали нападения и спокойно спали. Воины Массанассы подобрались к их тростниковым хижинам и по сигналу их подожгли. Одни погибли в огне, другие были заколоты, третьи были раздавлены обезумевшей толпой.

Сципион тем временем подошел к лагерю Гасдрубала. Когда карфагеняне увидели пламя над стоянкой нумидийцев, они решили, что пожар возник случайно, и, безоружные, кинулись на помощь союзникам. Тех, кто выбежал за ограду, в мгновение ока перебили римляне. Сципион тотчас же ворвался в ворота, оставленные без охраны, и поджег ближайшие постройки. Огонь мгновенно распространился на весь лагерь. Карфагенские воины метались в огненном кольце; тех, кто не сгорел заживо, убили римляне. Ворота, ведущие из лагеря, были завалены трупами [Полибий, 14, 4–5; Ливий, 30, 5; ср. у Фронтина, 2, 5, 29].

Таким образом, одним решительным ударом в самом начале кампании 203 г. Сципион уничтожил обе противостоящих ему армии. Правда, и Сифакс, и Гасдрубал, сын Гисгона, уцелели, однако вместе с ними спаслось от побоища только 2000 пехотинцев и 500 всадников [Ливий, 30, 5]. Гасдрубал ушел в Карфаген, а Сифакс занял укрепленную позицию в восьми милях от своего сгоревшего лагеря.