Ганнибал

Во всяком случае, одна из целей, поставленная Публием Виллием перед собой, была достигнута: Антиох стал подозревать Ганнибала в измене и относиться к нему с явным недоверием [Ливий, 35, 14; Полибий, 3, 11, 2; Апп. Сир., 9; Корн. Неп., Ганниб., 2, 2; Фронтин, 1, 8, 7; Юстин, 31, 4, 8–9]. Правда, Ганнибалу удалось вроде бы рассеять тучи, собравшиеся над его головой: он напомнил царю о своей клятве, о том, что именно он — самый последовательный и непримиримый враг Рима. И пока Антиох борется с Римом, он всегда может рассчитывать на поддержку Ганнибала [Ливий, 35, 19; Полибий, 3, 11, 3–9; Корн. Неп., Ганниб., 2, 3–6]. Примирение было достигнуто, однако отчуждение осталось, и если Антиох еще приглашал своего гостя на совет, то не для того, чтобы учитывать его точку зрения, а чтобы не создавалось впечатления, будто Ганнибалом пренебрегают [Юстин, 31, 5, 1].

К тому же Ганнибал не считал, по-видимому, нужным скрывать от Антиоха своего отрицательного мнения о селевкидской армии и высказывал его при каждом удобном и неудобном случае, не очень заботясь о выборе слов и оборотов речи. Вот один из таких эпизодов [Гелл., 5, 4, 5]: Антиох устроил в присутствии Ганнибала смотр, на который многочисленное его воинство явилось с золотыми и серебряными значками, дорогим оружием и всякого рода украшениями. «Не считаешь ли ты, — спросил он Ганнибала, — что все это достаточно для римлян?» — «Достаточно, вполне достаточно для римлян всего этого, — последовал мгновенный ответ, — хотя они и очень жадны». Столь откровенное пренебрежение вряд ли могло прийтись по вкусу царю.

Наконец, Антиох просто не желал делить с Ганнибалом лавры победителя [Юстин, 31, 6, 2; ср. у Зонары, 9, 8].

К началу войны между Антиохом III и Римом ситуация, казалось, вполне благоприятствовала осуществлению замыслов селевкидского правителя. Царь был уверен в победе. Напрасно Ганнибал предлагал ему заключить союз с Филиппом V или отвлечь его пограничной войной, напрасно советовал перенести войну в Италию [Ливий, 36, 7]. Осенью 192 г. Антиох высадился в Фессалии и уже в апреле следующего года был разбит у Фермопил; с ничтожными остатками армии царь бежал в Малую Азию, в Эфес.

Ганнибала, сколько об этом можно судить, царь до участия в боевых операциях не допустил. Только после разгрома при Фермопилах Антиох решил воспользоваться его опытом и назначил его командующим наскоро собранной флотилией в Восточном Средиземноморье. Даже теперь, когда возникла непосредственная опасность селевкидскому господству в Малой Азии, Антиох отправил Ганнибала на один из второстепенных участков. Однако Ганнибал не отказался от этого, несомненно, оскорбительного для него назначения — настолько сильным было его стремление драться с римлянами.

Деятельность Ганнибала в непривычной для него роли флотоводца не принесла ему успеха. Его противником был союзный Риму Родос; в битве при Сиде в августе 190 г., у берегов Памфилии, родосцы сначала потеснили правый фланг сирийцев, которыми командовал Аполлоний, один из придворных Антиоха, а затем обрушились на левый, где находился сам Ганнибал. Воины Ганнибала не выдержали натиска и побежали [Ливий, 37, 23–24; Корн. Неп., Ганниб., 8, 3–4; Зонара, 9, 20; Евтропий, 4, 4]. У Аппиана события излагаются иначе и, видимо, менее достоверно [Алп. Сир., 22]. Он сообщает, что сражение произошло между римским и селевкидским флотами; последним командовал Поликсенид. После разгрома и бегства селевкидских моряков Ганнибал был послан в Финикию и Киликию набирать новый флот, но родосцы заперли его у берегов Памфилии и захватили несколько судов. Как бы то ни было, с того времени Ганнибал активного участия в войне не принимал.

В самом начале 189 г. произошло решающее сухопутное сражение неподалеку от Магнесии, и наголову разбитый Антиох III вынужден был искать мира. Он согласился на все требования римлян, главным из которых был отказ от всех европейских и малоазийских владений. Среди условий мирного договора, заключенного в Апамее в 188 г., было и такое: «Выдать Ганнибала-карфагенянина» [Полибий, 21, 14, 7].

Смерть Ганнибала

Разгром Антиоха III круто изменил ситуацию во всем Восточном Средиземноморье. Рим, прежде не имевший здесь владений, стал на Востоке решающей политической силой, верховным арбитром во всякого рода спорах; постоянно вмешиваясь и властным своим словом улаживая конфликты, Рим исподволь подготовлял аннексию Малой Азии, Сирии и Египта. Ему, правда, понадобилось еще больше 150 лет: окончательное покорение эллинистических царств завершил Октавиан, однако фундамент был заложен в 188 г. апамейским договором.