Гарь

Анжей читал книгу, а Гран чертил морской водой на скамье какие-то знаки и рассказывал Вражке:

— Любая вода — это история, но история нестабильная, она всё время в движении, всё время куда-то спешит, даже если кажется спокойной. Если ты можешь ещё понять землю, почувствовать её энергию, то у воды энергия видна на глаз, её не скрыть. Вот какое это море?

— Ну, довольно спокойное.

— Да.

— Но и что мне делать с этим спокойным морем?..

— Попробуй понять его таким, какое оно сейчас. Если море спокойное — говори с ним спокойно. Если буйное — значит кричи. Всегда говори с морем на одном и том же с ним языке, оно не терпит пререканий.

— Да, ладно, я поняла. А сейчас…

— Сейчас иди на корму, опусти в него руку, потому что связь важна, и постарайся почувствовать.

— Но оно холодное, — пробормотала Вражка, но всё же послушно отправилась на задворки лодки, повернулась к ним спиной и склонилась над водой.

Гран немного посмотрел на неё, словно убеждаясь, что нерадивая ученица села за уроки, а потом переместился к Анжею (всего лишь перебрался через лавку) и кошачьим движением дотронулся до его плеча ладонью, а в следующую секунду брат, не отрываясь, начал читать книгу вслух:

— …и если бы они могли знать, что делают что-то не так, то они, конечно же, этого бы не делали. Но они не знали. Никто им не сказал.

Бывшего короля башей, казалось, абсолютно устраивало чтение случайных отрывков и, слушая речь друга, он наблюдал за монотонным горизонтом.

Овечке же это пришлось не по вкусу, но прерывать чтение она не хотела.

И наступил роковой момент любого путешествия: она начала маяться от скуки. Обычно она выхватывала кого-нибудь из спутников и болтала с ним или хотя бы, если шла пешком, передвигала ногами и смотрела на разные деревья, но тут ничего из этого сделать не получалось: все друзья заняты, все волны одинаковы. Овечка всегда восхищалась теми, кто мог часами наблюдать за водой в полной тишине, но никогда не могла этого постичь, ей всё время надо было чем-то заниматься, что-то делать, чем-то загружать тело и голову.

Она подалась налево, но ничего там не нашла. Затем направо, но и там было пусто. Оглянулась назад — парус! Не до конца заштопанный, а, значит, вот оно — дело для настоящего капитана.

— Анж, дай нитки с иголкой.

Брат отвлёкся на секунду, достал из рюкзака небольшую сумочку и передал ей. Ветер дул несильно, так что парус был податливым, и Овечка легко латала в нём дыры. Спустя полчаса работы парус пришлось спустить: до верха она не дотягивалась, да и встать было не на что. Солнце светило прямо в глаза, и, чтобы хоть немного отдохнуть, Овечка решила полюбоваться водой. Заглянула в морские глубины и поняла, что почти различает дно. Взяла шест, покорно лежащей на борту, пощупала — и верно, чуть более четырех метров, палка почти полностью ушла под воду, но всё же наткнулась на камни.

— Мы почти на мели! — радостно крикнула она спутникам, потом добавила:

— В морском смысле, не в финансовом. Хотя в том тоже.

Все дружно перегнулись через борт, покачнув “Качурку”, и стали вглядываться в дно. Овечка и сама повторила, с противоположной стороны.

— Дальше так и будет, — услышала она голос Грана. — Всё мельче и мельче, ближе к острову сможем пешком по воде дойти.

— По воде или по дну? — спросил Анжей.

— По дну. Как ты собрался ходить по воде?

— Ну, может, у Крылатых какая-то своя магия, я же не знаю, ты же не рассказал.

— Нет, такой точно нет.

Вражка, всё ещё сидящая на корме, вдруг воскликнула:

— О, я вижу рыбок! У нас нет удочки, нет? Я бы порыбачила, уху бы сварили. Я, правда, не умею её варить, но верю в Анжея.

Брат поднял голову от воды, прикрыл глаза ладонью:

— Я умею, но удочки у меня нет, так что не получится. Я слышал от Свена, что тут растут мидии. Их поймать легче, да и блюдо с ними и твоими травами получилось бы отличным, но придётся только мечтать о них до лета.

Ведьма вздохнула, Гран удивлённо спросил:

— Зачем мечтать до лета?

— Ну, тут же холодно и глубоко, а летом можно их легко набрать, особенно на побережье.

Неожиданно Гран рассмеялся и скинул рубашку и ботинки, оставшись в одних штанах. Положил одежду на лавку, встал, балансируя, и, улыбаясь, сказал:

— Ну тогда я буду твоим летом. Готовь котелок!

Схватившись за борт, одним прыжком покинул ял и ушёл под воду, поднимая плеск и покачнув судно. Вражка испуганно воскликнула, Анжей наклонился к воде так близко, что чуть сам не упал, а Овечка поёжилась, представляя, как холодно сейчас нырять.

— Он точно будет в порядке? — тревожно спросила ведьма.

— Да что с ним там случится, — отмахнулась Овечка, хотя в глубине души сомневалась в своих словах.

На всякий случай она огляделась в поисках чего-нибудь плавучего вроде круга, но “Качурка” не была щедра на спасательное снаряжение.

Наклонилась рядом с Анжем, и её длинные волосы частично упали в воду, пришлось заплетать их в пучок. У самого дна различила тёмный силуэт, затем поняла, что он плывёт к ним и отстранилась.