Гарь

Вернуть всех — звучало так самонадеянно! Но давно, целую человеческую зиму, он старался забыть, думал, надо ли это ему? Им? Калахуту? И каждый раз решал: надо, он — король, пусть и без королевства, а значит обязан.

Они — эти люди — кажется, понимали. Для них обязательства и клятвы имели большое значение.

— Но они ужасно с тобой поступили, — сказала его ученица.

— Нет, они поступили так, как считали нужным и получили то, что считал нужным я.

— А в те десять декад они сумели открыть границы? — спросила Овечка.

— Да, но быстро их закрыли, с тем хаосом справиться не смогли и испугались. А потом забыли, что испугались и начали по новой. И так до конца.

— Всё равно. Я, конечно, часто мечтала спать вечность, но так-то подумать — это ужасно. А особенно, когда вокруг сплошная темнота дерева…

Рука баша непроизвольно дёрнулась, словно он пытался отогнать глупый страх. Гран заметил, как Анжей слегка пихает сестру в бок, призывая к молчанию, и сестра его слушает, но толку немного.

Страх всё равно придёт, раз за разом он будет возвращаться, а как только удастся заснуть — опять придут сны о пожаре, незаметные для неспящих, но кошмарные для него: всё горело, его ближние и слуги обращались в пепел, металл плавился и Красные Псы скалили огненные пасти, а он, тот, кто должен был всех спасти, метался туда-сюда и не знал, что делать, кроме как молить звёзды о спасении.

И всё, что отгоняло эти кошмары — смешной рыжий мальчик, который даже не подозревал о силе своего Света, не представлял, как Грану, словно побитому псу, приходилось искать его в темноте и, только найдя, засыпать спокойно.

Гран не мог понять, кого больше ненавидит за это — себя или Анжея. Так же, как не мог понять, как вместе с ненавистью в его темноте была пародия на свет и тепло, когда рыжий рыцарь был рядом. Мир словно бы насмехался над ним, Граном, даруя надежду на собственный Свет.

Люди на лодке всё ещё смотрели выжидательно.

— Это конец сказки, — сказал баш.

— Мы знаем, — отозвалась Овечка. — Просто мы думаем. Многие истории надо обдумать после их окончания.

— Ладно.

Ему хотелось снова нырнуть в море, но то, что он всё чаще и чаще чувствовал холод — пугало.

Значит, времени осталось совсем мало.

Он лежал на мешках на носу лодки, закрыв лицо руками, и смотрел на небо сквозь пальцы. Небосвод отливал фиолетовым, звёздные огни мерцали всеми цветами радуги. Холодный ветер неласково дул с востока, натягивал парус и крал согретое дыхание. Анжей сидел рядом, следил за морем и направлением.

— Как называется наша путеводная звезда? — спросил он.

— Кехея. Она всегда светит на западе. Раньше люди рассказывали, что существовал восьмой Великий Маяк, но Свет от него улетел и поселился на небе. Он пытался догнать солнце, но не успел, поэтому и остался на западном горизонте, провожая солнце ко сну.

Кехея блестела золотом у самого-самого горизонта.

— Нам нужно чуть левее её.

— Да, я знаю, — кивнул Анжей.

Послышался звук кипящей воды, и рыцарь отвлёкся на приготовление чая. Пока он занимался напитком, Гран привстал на локте и заглянул за борт, в надежде увидеть что-то под волнами, но даже для него было слишком темно.

— Что ты там смотришь? — спросил Анжей, возвращаясь с двумя дымящимися чашками.

— Чем мельче будет — тем ближе остров.

— Не переживай, скоро доплывём. Ты волнуешься?

— Нет.

— А я волнуюсь. Столько времени прошло с тех пор, как я жил на острове Цветов, но это же будет что-то совершенно другое.

— Конечно. Это же Крылатые, а не баши.

— Я знаю, но с точки зрения человека вы чем-то похожи, я думаю. Хотя посмотрим, я же их не встречал ещё. В любом случае это удивительно.

Гран облокотился на борт лодки.

— Посмотрим!

— Может расскажешь про них подробнее?

— Завтра расскажу. Всем. Чтобы не повторять два раза.

— Хорошо. Пей свой чай, пожалуйста, а то замёрзнешь.

— Да не мёрзну я! — слишком яро, чем ему самому хотелось, воскликнул баш.

— Ладно. Хорошо. Просто пей чай, холодный он не такой вкусный.

— Он вообще не особо вкусный.

— Ну это издержки сорта. Я бы хотел, конечно, чтобы у нас тут была и кухня и чаёв сотня видов, но имеем то, что имеем.

Гран попробовал чай. Неплохо, но с вином не сравнится.

— Чай какой-то очень человеческий напиток. Никто из существ не пьёт чай.

— Ну да, — улыбнулся Анжей, — я плохо представляю себе хоть кого-нибудь из вас так, чтобы вы возились с заваркой.

— Я могу.

— В тебя я верю, но ты вообще другой.

Ощетинившись, Гран резко повернулся к собеседнику:

— Замолчи! Замолчи!

Но тот смотрел на него печально.

— Ну признай ты это уже, хотя бы сам себе! Что тебе так нужно быть одним из, никого же…

Одним рывком баш оказался рядом и заткнул непутёвому рот ладонью.

— Замолчи, просто замолчи, иначе я сброшу тебя за борт, — прошипел он.

Много лет назад, когда этот мужчина был мальчиком, он тоже говорил глупости, но пугался и отступал, стоило королю понизить голос. Сейчас же он вырос и не испугался: взял Грана за запястье, убрал его руку и перехватил вторую.

— Пожалуйста, не надо, ты разбудишь девочек. Гран, давай просто поговорим, выпьем чаю. Меньше всего я хотел бы тебя обидеть.

— Отпусти меня.

— Конечно, прости.