Гарь

— Вот про это я и говорю. Пожалуйста, перестаньте. Даже если кто-то был обижен — время забыть. Мы сейчас все в одной лодке, так что давайте не ссориться. Пожалуйста.

Овечка кивнула. Понимала, что брат прав: они ничего не добьются, если будут ругаться, и, хоть ей бывает и сложно сдерживаться, надо попробовать. В конце концов, за свои путешествия она встречала множество разных людей и со всеми ей более-менее удавалось найти общий язык. И, хоть Гран утверждал, что он не человек, но голова-то у него человеческая! Две руки, две ноги: всего лишь высокомерный мальчишка, а на таких управа найдется.

Кот прыгнул ей на колени и ласково замурчал. Она машинально погладила его пушистую спинку, подняла взгляд на Анжа:

— Да. Ты прав. Нам надо разобраться с вырубкой леса и остальным.

Она посмотрела на Грана. Пламя свечи отражалась в его зрачках, а лицо было непривычно печальным.

— Я хочу увидеть Орсина, — сказал он Анжею, не поворачивая головы.

— Ты же не хотел…

— Теперь хочу.

— Ладно, хорошо, — кивнул брат. — Мы поедем туда послезавтра, с дровами.

Баш кивнул, встал и скрылся на печке.

Анна и Анжей остались за столом одни. У брата был такой уставший вид — страшно смотреть! Казалось, он даже не понимал, что таким вот вымотанным людям надо срочно ложиться спать.

— Анж, иди в кровать, я уберу посуду, — сказала Овечка, тормоша его за плечо.

Он устало улыбнулся, кивнул и пошёл в комнату. У печки на секунду затормозил, но, передумав, отправился в спальню.

А Чёрная Овечка смотрела на танцующее пламя свечи и думала о том, какая же забавная и странная жизнь оказалась здесь, в Чаячьей Бухте.

Да и на всём Калахуте.

****

Звон колокольчиков оглашал на весь лес: “Смотрите, едет Бузина, везёт в деревню дрова”. Настроение у оленихи было игровое и при каждом шаге она мотала головой, создавая дополнительный шум.

Анжей относился к этому философски, Овечка злилась, а Гран гладил собак и смотрел на небо, не обращая внимания ни на что.

Небо было василькового цвета, солнце сияло. Деревня жила в своём обычном ритме: дети играли в снежки, мужчины и женщины хлопотали по хозяйству, кто-то шёл на рынок, кто-то просто в гости. Почти из всех печных труб валил белый дым. Гран оживился и начал с любопытством разглядывать каждый элемент этой простой мозаики — человеческой жизни.

— Неужели вам совсем-совсем нельзя было уходить с острова Цветов? — спросила у него Овечка, обернувшись. — Я думала, что уж ты сотню раз видел простые деревеньки.

Баш подполз ближе, перебираясь через собак и брёвна. Оперевшись на сиденье, ответил:

— Видел! Но мне всё равно нравится, обычно я их видел во время Жатвы, но там по-другому: все кричат и убегают.

— Мда уж… я про более мирное время.

— Редко, — покачал Гран головой. — Иногда я выходил гулять, конечно, но это имело свои последствия.

— Какие?

— Плачевные!

С этими словами он вернулся к разглядыванию домов. Анж нахмурился и щелкнул поводьями.

Они доехали до причала, где на волнах уже покачивалась блестящая “Чайка”. Капитана Шема, сидяшего на палубе, можно было без проблем разглядеть ешё с берега: огромные плечи и косматая голова возвышались над рулём.

— Эгей, Шем! Жем! — прокричала им Анна, замахав руками. — Мы тут!

Моряк поднял голову, приветливо помахал в ответ. Что-то сказал под палубу, и оттуда тут же вылез его сын.

Вдвоем они спустились с корабля и подошли к саням.

— Горит Маяк! — пробасил капитан, и его сын повторил приветствие.

— Горит! — заулыбалась Анна. — Мы дальше не проедем по доскам, вам придётся помочь нам отнести всё. О, Жем, тебе лучше? Я очень рада, это здорово, ты больше не похож на захворавшего лягушонка. А! Это мой брат, Анжей. А это… э… Гран. Гран, Анжей, это Шем и Жем, я рассказывала.

— Очень приятно! — сказал Анжей.

— Взаимно, — кивнул Шем и пригляделся к Грану. — Ого, сынок, как ты легко одет, не замёрзнешь?

Овечка выругалась: как они упустили из виду, что нормальные люди ходят в трёх свитерах и пальто, а этот чудик щеголяет в одной рубахе? Но, прежде чем она успела хоть как-то оправдать его эксцентричное поведение, Шем сам себе всё объяснил:

— А, да ты, никак, из башей? Тот малыш, что живёт в бочке? Говорят, ты всё время налегке… Только смотри, не чуди! Что, потерялся во время Жатвы, да?

И, хотя голос его был полон искреннего сочувствия, Анжей всё равно успел зашептать что-то Грану, но глаза уже баша опасно сузились, а рука сжалась в кулак.

— Давайте загрузим дрова на “Чайку”, - чересчур громко и радостно объявила Овечка. — Вон у нас их сколько!

Следующие полчаса они перетаскивали связки поленьев с саней на кораблик, ходили туда-сюда по трапу, стараясь не поскользнуться, а когда все дрова оказались погружены, выдохнули.

— Ну что ж, я повёз это в Гальчик, — сказал Шем, вытирая лоб.

Затем он почесал голову, глядя на Грана, который всё это время просидел на помостке, удерживая собак от грабежа рыбы.

— Ты это, сынок, на меня не серчай! Я не со зла спросил! Но желаю тебе вернуться домой, если ты того сам хочешь!