Гарь (СИ)

Послышались шаги, и Гран вошёл на кухню. Короткие волосы торчали во все стороны, вода ручьями стекала с волос и кожи прямо на пол, а одежда отсутствовала как факт.

Вздох.

— Стой тут, — сказал ему Анжей, отворачиваясь. — Я принесу мазь и одежду. Последи за супом.

Он знал, что за плитой следить не надо, ничего с ней не станется за пять минут, но был страшно рассеян и не знал, что ещё сказать.

Выудил из шкафа старую рубаху и мешковатые штаны. Взял на всякий случай свитер. После вернулся на кухню, да так и застыл в недоумении: на месте, где стоял баш, осталась одна лужа, но самого Грана рядом не наблюдалось.

Огляделся.

— Гран?..

Нет ответа.

— Гран, ты где? Я принёс тебе одежду и мазь. Гран!

— Что? — раздался тихий голос.

— Ты на печке что ли?

— Да.

Не глядя, Анжей закинул вещи на печь и пошёл перемешивать суп, прислушиваясь к шуршанию. Всё ждал фразы “всё, спускаюсь”, но её не было и не было. Он уже успел поставить кипятиться воду, заварить на всех чаю, сделать кофе, на случай, если Гран захочет чего покрепче, подумать немного; достать бутылку вина, на случай, если желание попить перерастёт в желание выпить, снова перемешать суп, нервно полистать страницы книги и захлопнуть её.

— Гран! Ты спустишься или нет?

Нет ответа.

Анжей на цыпочках подошёл к печке и заглянул на неё. Печь было довольно высокой и, пожалуй, только человек его роста мог достать до верха, не залезая на ступеньку для противня. А ещё печь была очень широкой, поэтому человека, вздумавшего забиться в угол, было чрезвычайно сложно увидеть.

Как Грана, который под пледом был неотличим от мешков с картошкой, случайно заброшенных вглубь дома. Он снова спал, повернувшись к стене, Кабачок примостился на голове, образовав очень пушистую шапку.

Анжей тихонько отступил и отправился по своим делам.

****

Когда все три спутника засияли на Калахутом, и ночь напустила злющую метель на маленький домик посреди леса, вернулась Анна: ворвалась в дом как снежный вихрь, растирая замерзшие щеки и разбрасывая вокруг холодные белые хлопья.

Она фыркала, как выдра и пыталась утихомирить кудри, которые норовили закрыть весь обзор.

Скинув верхнюю одежду и, быстро обняв брата, бросилась на кухню с заявлением:

— Если я сейчас не поем, то приготовлю на ужин Бузину! Эта вредная олениха постоянно отвлекается на мох или засыпает, просто невозможно! Не скакун, а сурок.

— Её надо всё время поощрять лакомством, чтоб шла быстро и в нужную сторону, — посоветовал Анжей, наливая суп в тарелку.

— Меня бы кто лакомством поощрял, — хохотнула Анна, хватая ложку.

Ела она, как всегда, стремительно, будто в последний раз. Беспокоясь за её жизнь, Анжей попросил повременить с рассказом, а пока ждал и смотрел то в окно, то на печку и слушал, не доносится ли оттуда звуков.

Зоркая Анна проследила за его взглядом, тыкнула вилкой в конопатую руку:

— Ты чего, домового высматриваешь?

— Ой. Нет, просто… э…туда Гран переселился.

— Ооо, — тёмные брови сестры смешно поползли наверх, заставляя лоб морщиться. — Ну и как он?

Не дожидаясь ответа, вспрыгнула на шесток и сунула любопытный нос в лежанку. Повисела так пару секунд, покачиваясь туда-сюда, а потом вернулась за стол, важно кивнув, будто только её вердикта и не хватало.

— Ну и как он? — повторила она. — С ножом не бросался?

— Нет, нет, конечно. Он в целом нормально, кажется. Только расстроен.

— Ну знаешь! Я бы тоже расстроилась, если бы у меня целый остров сгорел.

— Тшш! — зашипел Анжей, косясь на печь.

— Ладно-ладно, — шепотом отозвалась Анна и потянулась к чаю. — Может, тогда пойдём в гостиную?

Анжей отрицательно помотал головой — меньше всего ему хотелось сейчас куда-либо уходить от печки. Анна вздохнула, достала пряник.

— В общем, я доехала до Подлипок, это было долго из-за этой упрямой, рогатой… в общем, долго. Там, на деле, тоже пусто, все молятся Мотыльку на скорую весну да на харчах сидят, что за осень накопили. Единственное, что мне предложили, ну, точнее, не единственное, а две работы: это либо раз в неделю из Подлипок до Чаячьей бухты почту возить, либо в бакалее помогать три дня, — она прикончила десерт и начала заплетать маленькие косички. — Ну, платят, конечно, мало. На такие деньги мы разве что крыльцо починим и клубники на рынке купим, но чтоб выплатить залог за дом — нет, об этом и думать не стоит. Мне посоветовали ехать в Здравичи или Хоену, говорят, в городах работы больше. Будто я сама этого не знала, в самом деле! Но я думаю, на самом деле, уже об этом. Поработаю там в трактире зиму, сниму с кем-нибудь комнату напополам, а весной привезу заработанные деньги.

— Нет, — отрезал Анжей. — Не надо. Придумаем что-нибудь другое. Или поеду я, а ты приглядишь за фермой.

— Ха, ну если ты хочешь, чтобы ферма пропала раньше, чем достанется этим бандитам — пожалуйста, оставляй на меня! Но в другом случае это бесполезно.

Сжав кулаки, Анжей уставился в стол, осознав правоту сестры. Ситуация выходила патовая: ни продать ничего, ни сдать! И мастерством не заработаешь: он немного умел вырезать из дерева, но вряд ли кто-нибудь будет платить за фигурки животных столько, чтоб оплатить залог.