Гарем. Реальная жизнь Хюррем

Обнаженный Сулейман поднялся с постели и окинул взглядом лежавшую на боку, свернувшись в клубок, девушку. Свет свечей отбрасывал длинные тени через холмы и впадины ее тела. Она была само совершенство. Кожа ее была подобна атласу на ощупь, формы – раем для глаз, однако он оказался неспособен возбудить в себе ни малейшей страсти к ней.

Он накинул шелковый халат и подошел к распахнутому окну.

Страх, злость и смущение обуревали его. Никогда раньше подобного с ним не случалось, и впредь нельзя более ни разу такого допустить.

Девушка взирала на него из постели глазами лани. За все это время она не вымолвила ни слова. Однако он не сомневался, что голос у нее еще прорежется – позже, в гареме, когда она начнет отвечать на расспросы других девушек о том, каково это – возлежать с султаном.

Он не мог позволить ей распустить сплетню о том, как Властелин жизни и Хозяин мужских голов оказался не способен ее покрыть.

Он подошел к двери и решительно ее распахнул.

– Кызляр-агасы! – Стражи испуганно взглянули на него. – Где главный черный евнух?! – рявкнул он на них. Один тут же побежал на поиски.

Сулейман хлопнул дверью и вернулся к ложу. Там он сгреб в охапку девичью одежду и швырну ей.

– Одевайся!

Спустя мгновения на пороге появился Аббас с глазами, круглыми от ужаса. Сулейман указал ему на Джулию.

– Веди ее вон отсюда.

– Она вам не пришлась по нраву, мой господин?

– Вон ее отсюда, я сказал! – Он схватил Джулию за руку, волоком протащил по коврам и выпихнул за дверь. – И чтобы она ни с кем отныне ни словом не перемолвилась. Если завтра утром она будет еще жива, твоя голова отправится на корм воронам над Вратами блаженства.

Аббас, спотыкаясь, спешно пробирался по лабиринту коридоров Топкапы с зажатым в руке запечатанным пергаментом. Отыскав агу посыльных, он шепотом отдал ему распоряжения и подкрепил их щедрым вложением в ладонь, дабы поспособствовать по-настоящему быстрому выполнению задачи.

Пробила полночь, а значит, времени на подготовку побега у Людовичи после получения послания останется не более пяти часов.

Аббас был отнюдь не уверен, что этого его другу хватит.

Глава 44

Перед самым рассветом Аббас вывел Джулию через ворота Босфорской стены и оттуда вниз по ступеням к самой воде. Вдруг что-то побудило его обратить взор к небу, – и он увидел над собою кружащуюся стаю белых птиц, которых местные называли «проклятыми душами». Самое диковинное в этих птицах было то, что они никогда не издавали ни звука; даже хлопанья крыльев от них никто ни разу не слышал. И никто никогда не видел их где-либо гнездящимися или кормящимися. Они, казалось, только и делали, что парили над водами Босфора денно и нощно. Предание гласило, что это неупокоенные души наложниц, утопленных по приказам султанов.

Это был традиционный способ, которым султан избавлялся от жен собственных братьев после восшествия на престол, так же наказывал и девушек из собственного гарема, случись тем забеременеть от кого-то из его белых евнухов.

Джулия всю ночь проплакала, и сурьма растеклась струйками по ее щекам. Косы ее свисали спутанными космами. Одета она была лишь в сорочку с гаремными шароварами. Она прижимала руки к груди, дрожа от предутреннего холода. Ему даже видно было, что кожа у нее покрыта мурашками.

– Куда мы теперь? – спросила она его.

Их сопровождали двое подручных палача, которым полагалось затем отчитаться о том, что работа исполнена подобающим образом. И Аббас не намерен был оставлять у них ни тени сомнения в том, что так оно и есть.

– В Старый дворец ты не вернешься, – сказал он и, схватив ее за руку, повлек вдоль берега к ожидающему каику.

– Что происходит?

– Просто делай все, как я велю.

Он швырнул ее в лодку. На дне ее она увидела мешок. Он извлек из складок своего ментика серебристый шнур и связал ей руки за спиной.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она.

Он засунул ей ноги в мешок и натянул его ей по бедра. На корме была сложена груда обкатанных морем камней, и он их покидал на дно мешка. Затем натянул на нее мешок выше головы и завязал веревкой на узел.

Затем он опрокинул ее навзничь.

– Не шевелись до тех пор, пока не окажешься в воде, – шепнул он ей по-итальянски. – Все будет хорошо. Поверь мне.

Затем он сошел с каика и пересел в другую лодку – к двум ответственным исполнителям казни.

Они обогнули на веслах мыс Серальо с мрачными береговыми стенами дворца и направили каик к середине пролива между Европой и Азией. Было по-прежнему темно, но Аббас знал, что вот-вот начнет светать. Нужно делать это прямо сейчас. Над водой клубился туман.

Двое гребцов положили весла на дно каика, и они отдались на волю течения. В темноте за кормой Аббас различил лодчонку, дрейфующую следом за ними и чуть подсвеченную светом фонаря на ее корме. Бесформенный комок в мешке все извивался, слегка раскачивая их каик.