Гаргантюа и Пантагрюэль

Одни кричали: «Святая Варвара!»; другие: «Святой Георгий!»; третьи: «Божья матерь!» — И такой рев стоял кругом, что монахи наконец выбежали из церкви и принялись исповедыватьа раненых. А другие неважные монашки, вооружившись чем попало, бросились помогать брату Жану, и скоро с неприятельским войском было покончено. Так, благодаря удивительной храбрости брата Жана, в этот день погибло 13 622 неприятельских солдата и монастырский виноградник был спасен от расхищения.

Глава 9. О том, как Грангузье собирался на войну с Пикрошолем

А тем временем добряк Грангузье, ни о чем не подозревая, сидит себе около камелька, ждет, пока испекутся каштаны, малюет пол обожженной палкой и в десятый раз пересказывает жене с домочадцами добрые сказания былых времен.

Вдруг вбегает к нему пастух, по имени Пильо, и рассказывает обо всем, что случилось. Король Пикрошоль уже разорил весь край; невредимым остался только один виноградник, спасенный братом Жаном. Теперь Пикрошоль уже перешел Ведский брод, взял приступом город Ля-Рош-Клермо и укрепился в нем со своим войском.

— Увы, увы, добрые люди! Что же это такое? — сказал Грангузье. — Пикрошоль, мой старинный друг и союзник, напал на меня? Может ли это быть? Кто же ему это присоветовал? О-хо-хо-хо-хо! Боже мой, спаситель мой, помоги мне, укажи что делать: Уверяю тебя, что я не сделал Пикрошолю ничего худого; напротив, я всегда помогал ему деньгами, советами, войском. О-хо-хо-хо, добрые люди, неужели же мне, на старости лет, придется итти на войну? Неужели мне придется облечь панцырем свои бедные усталые плечи, а дрожащей рукой взять копье, чтобы защищать свои владения? Нет, нет, я испробую все средства, чтобы дело кончилось миром. Таково мое решение.

Вслед за этим Грангузье созвал совет и изложил ему дело. Решено было отправить к Пикрошолю какого-нибудь осторожного человека — узнать, почему он так внезапно нарушил мир и вторгся в чужие земли. Кроме того, решили вызвать из Парижа Гаргантюа, чтобы, в случае надобности, он помог разделиться с Пикрошолем.

Итак, Гаргантюа было отправлено длинное письмо, а к Пикрошолю поехал послом Ульрих Галле, человек мудрый и скромный, много раз испытанный Грангузье в затруднительных случаях. Этот добрый человек тотчас пустился в путь, благополучно перебрался через брод и стал расспрашивать тамошнего мельника, что тут случилось.

— Увы, увы мне, — отвечал мельник, — эти разбойники не оставили мне ни ложки ни плошки. Теперь они заперлись в Ля-Рош-Клермо, и я не советую вам ехать туда, на ночь глядя. Того и гляди наткнетесь на патруль, и вам от этого не поздоровится.

Галле переночевал у мельника и на другое утро вместе со своим трубачом явился перед воротами крепости. Трубач затрубил в трубу, и Галле потребовал, чтобы его допустили к королю Пикрошолю по весьма важному делу. Король, однако, не разрешил отпирать крепостных ворот. Он сам вышел на стену и спросил посла:

— Ну, что нового? Что вы хотите мне сказать?

В ответ на это посол, произнес длинную речь, в которой убеждал Пикрошоля прийти в себя и прекратить свое бесчинство. Посол уверял Пикрошоля, что Грангузье ни словом ни делом никогда не причинял ему никакого вреда, всегда хранил с ним дружбу, всегда обращался с ним как добрый сосед и ни в чем ему не отказывал. В заключение посол требовал, чтобы Пикрошоль немедленно возвратился в свои владения, а за убытки, причиненные войной, уплатил Грангузье  тысячу золотых. Половину из них посол предлагал, заплатить завтра, а другую половину в будущем мае, причем в качестве заложников требовал герцога де-Турнемуля и принца де-Гратель.

Сказав это, Ульрих Галле умолк, но на все его речи Пикрошоль отвечал одно:

— Что ж, приходите за ними, приходите за ними! У них кулаки здоровые. Они вам настряпают таких пирогов, что больше не захотите!

Так Галле и пришлось вернуться домой ни с чем.

— Ну что, друг, — спросил его Грангузье, — какие вести принесли вы мне?

— С ним не сговоришь, — отвечал Галле, — видно, он совсем рехнулся, этот человек.

— Должно быть, так, — сказал Грангузье, пригорюнившись. — Но узнали ли вы, по крайней мере, почему он напал на меня?

— Об этом он ничего не сказал, — ответил Галле. — Правда, он упомянул о каких-то пирогах. Не обидел ли кто-нибудь его пирожников?

— Это дело надо нам разобрать, — задумчиво сказал Грангузье. — Не может же быть, чтобы он напал на меня без всякой причины.

И вот снарядили дознание и выяснили, что, действительно, у пирожников Пикрошоля было отнято пять дюжин пирогов, причем Марке сильно ранили в голову дубинкой. Правда, за пироги было заплачено, а Марке первый отхлестал кнутом беднягу Форжье.

Совет решил, что Грангузье следует защищаться.

Тем не менее Грангузье ответил:

— Раз дело идет о нескольких пирогах, я постараюсь покончить дело миром. Слишком уже мне неприятно, воевать на старости лет.