Гарибальди

Оставив свой отряд в Чезене, Гарибальди уехал в Рим. Там его ждал неприятный сюрприз. Новые правители Рима, как оказалось, сильна опасались Гарибальди, которого они прозвали «диким гверильясом, предводителем шайки бандитов».

Однако, не решаясь из боязни перед народными массами отказаться от услуг Гарибальди, Верховная джунта Рима приняла компромиссное решение. Министр Кампелло дал «любезное согласие» включить волонтеров в состав римского войска и вызвать их в Рим для доукомплектования. Впрочем, как только Гарибальди уехал, это распоряжение было отменено.

За время своего пребывания в Риме Гарибальди подружился с популярным народным вождем Чичеруаккио. Ему Гарибальди посвящает в своих «Мемуарах» много прочувствованных строк. «В минуты бедствий внезапно появляются люди, берущие на себя руководство массами, твердо и уверенно подставляющие грудь ударам невзгод. Признательный народ запомнил их имена: Арно из Бреши, Савонарола, Кола ди Риенци, Мазаниелло, Жозеф де Ризи и Чичеруаккио. Эти люди обычно рождаются бедными, из среды народа, который в такие времена обречен на страдания. Анджелло Брунетти был одним из этих избранных. Он родился в Риме, в 1802 г., и так как в детстве был полным и румяным мальчиком, мать дала ему шутливое прозвище «Ciceruacchio», что значит «крепыш». Во время осады Рима он пользовался всеобщей любовью и огромным авторитетом. Слава и власть не развратили его. Став одним из вождей Римской республики, Чичеруаккио остался таким же скромным, честным и открытым, каким был до сих пор. Бедняк, протянувший к нему руку за помощью, никогда не получал отказа. Во время частых наводнений Тибра Чичеруаккио превращался в лодочника и неутомимо перевозил пищу пленникам волн, помогая им и утешая ласковыми словами».

Не подозревая о кознях римской джунты, Гарибальди в декабре уехал из Рима и нашел свой отряд в Фолиньо. Там его ждал приказ — немедленно идти в Фермо (восточный порт Апеннинского полуострова). Негодованию его не было границ. Плохо одетым, измученным волонтерам предстояло в сильную стужу переходить Апеннины и в дальнейшем проводить зиму в чрезвычайно тяжелых условиях. Возмущенный Гарибальди прекрасно понимал смысл всей этой интриги и справедливо говорил: «Занявшие место, деспота болтуны и попугаи стремились усыпить народ и облегчить дорогу нараставшей реакции». Естественно, что эти люди старались отослать опасного бойца-революционера подальше от столицы. За короткое время пребывания в Фермо, а затем в Мачерате (к югу от Анконы) Гарибальди завоевал настолько глубокое уважение горожан, что уже 21 января 1849 года его избрали депутатом этого города в Римское учредительное собрание.

С радостью узнал Гарибальди о победе революционного народа в Тоскане. 10 января 1849 года состоялось историческое решение тосканского парламента, постановившего, что Тоскана пошлет 39 депутатов в Римское (т. е. Всеитальянское) учредительное собрание. Леопольд II понял, что песенка его спета. Устрашенный мощными народными манифестациями, герцог бежал в Сиену.

Узнав об этих событиях, Мадзини, занимавшийся тогда в Лугано литературной деятельностью, воспрянул духом. Он поспешил во Флоренцию, где ему устроили триумфальную встречу. 8 февраля Мадзини находился уже в Ливорно.

Мадзини стал энергично агитировать за провозглашение Тосканы республикой. Хитрый и властный Гверацци, который при герцоге стоял во главе оппозиции, сейчас занял уклончивую позицию. Однако, вопреки его возражениям, созданное во Флоренции временное правительство провозгласило Тоскану республикой.

Второй приезд Гарибальди из Мачераты в республиканскую столицу Рим был значительно радостней. С характерным для него пафосом Гарибальди восклицает в своих воспоминаниях: «Я присутствовал при возрождении гигантской Римской республики! Я находился в Вечном городе! Сколько надежд! Какие перспективы! Итак, не были пустой фантазией мои ранние грезы — этот вихрь идей и пророчеств, воспламенявших мое воображение, когда я, тогда еще 18-летний юноша, впервые бродил среди развалин великолепных памятников Рима! Не были фантазией эти надежды на возрождение родины, заставлявшие меня трепетать в глуши американских лесов, среди бурь океана и побуждавшие выполнять свой долг в отношении угнетенных, страдающих народов!.. Итак, завтра в Капитолии, на форуме будет провозглашена республика — народом, который страдал столько веков!»

«8 февраля 1849 года, — рассказывает Гарибальди, — меня, больного ревматизмом, внес на своих плечах в залу Римского собрания мой адъютант Буэно».

Вот выдержки из отчета о заседании 8 февраля 1849 года Учредительного собрания (цит. по «Scritte discorsi politici e militari di Garibaldi» — «Политические и военные статьи и речи Гарибальди»):

«Производится подсчет депутатов. Присутствует 140 человек.

Президент. Просят каждого из граждан депутатов написать свое имя на клочке бумаги и бросить эту бумажку в урну. Имена будут сгруппированы по секциям — но 14 человек в каждой.