Гарибальди

Отчаянные усилия Гарибальди спасти город и удержать виллу Корсини были сопряжены с огромными жертвами. После гибели Мазина и Перальто в атаку бросился Дандоло с шестьюдесятью бойцами, из которых погибло двадцать пять, сам Дандоло был смертельно ранен. Но «Vascello» («Корабль») — важный ключ к позициям — все же перешел в руки защитников города. Французы в беспорядке отступили. Затем явилось новое подкрепление… Почти все офицеры батальона Манары погибли. Гарибальди послал старика Паллини с приказом Манаре: «Не щадя жизни, до последней минуты удерживайте Vascello, так как в этих стенах заключается единственная возможность защитить Рим, спасти, граждан и честь нашего оружия».

Сперва Vascello защищался отрядом Сакки, затем оборона этого пункта перешла в руки Манары и, наконец, Медичи…

Сражение 3 июня стоило Гарибальди тысячи человек ранеными и ста восьмидесяти убитыми. И все же Рима спасти не удалось. Между тем, если бы еще 30 апреля была исполнена просьба Гарибальди, если бы ему доверили верховное командование республиканскими силами, господствующие над городом позиции не оказались бы в руках неприятеля. Главнокомандующим продолжал оставаться все тот же Росселли, самоуверенный военный теоретик, человек, лишенный веры в народное дело. Впоследствии он обвинял Гарибальди, что тот «испортил замечательный проект» обороны, подготовленный им, Росселли.

«После 3 июня, — писал Гарибальди в «Мемуарах», — не могло быть и речи о спасении Рима. С той минуты, как 40-тысячная армия французов с 36 орудиями и неограниченным количеством снарядов, имеющая возможность свободно получать подкрепления со стороны моря, оказалась в состоянии беспрепятственно подступить к городским стенам, — вопрос о сроке падения осажденного города был предрешен с математической точностью. Единственным утешением в такие минуты является лишь возможность с честью погибнуть на своем посту».

Тем не менее Гарибальди ухитрился защищать Рим в течение еще целого месяца, отстаивая каждый клочок римской земли. В эти трагические недели гарибальдийцы совершили немало исключительных подвигов.

12 июня, закончив подготовительные осадные работы, Удино прислал письмо, обращенное к жителям Рима. «Мы не несем вам войны, — нагло заявлял он, — напротив, мы пришли установить у вас порядок и защищать вашу свободу. Вы ошибочно истолковали в дурную сторону намерения нашего правительства. Мы просим вас пощадить исторический город, полный памятников античной древности. Если вы отвергнете наши предложения, ответственность падет на вас».

Это было неслыханным издевательством. Интервенты, вторгшиеся в чужую страну, с иезуитским лицемерием «молили» свои жертвы «пощадить памятники античной древности»!

Впрочем, лицемерие это пытались в самом Париже разоблачить республиканцы Законодательного собрания. Крайняя левая партия («партия Горы») заявила, что президент нарушил конституцию, и потребовала предания его суду. В ответ на призыв Ледрю Роллена и других левых депутатов сотни национальных гвардейцев и рабочих выступили 13 июня с криками: «Да здравствует конституция! Да здравствует Италия!» Войска стреляли в манифестантов и разогнали их.

Это выступление послужило поводом к окончательному разгрому «партии Горы» и уничтожению всех республиканских свобод во Франции.

В эти тревожные дни Гарибальди не забывал о своем верном друге и неустрашимом товарище Аните. 1 июня он написал ей в Ниццу ласковое письмо, рассказывая о событиях в Риме и выражая беспокойство о ее здоровье.

«14 июня утром, — пишет Гарибальди в «Мемуарах», — мы завтракали в Вилле Спада… Я был несколько взволнован, так как только что приговорил к расстрелу одного нашего офицера-неаполитанца за то, что он струсил и покинул свой пост… Вдруг я услыхал в коридоре быстрые шаги. Дверь открылась, и я увидел Аниту, которая приехала ко мне в сопровождении Оригони. Дорогая Анита! Я прижал ее к своему сердцу. В эту минуту мне казалось, что все наши желания сбудутся!..»

Анита рассказала мужу о своих переживаниях. С опасностью для жизни пробиралась она через территорию, занятую неприятелем. В Тоскане ей удалось обмануть бдительность австрийских шпионов и избавиться от их слежки. Наконец она благополучно пробралась через французский фронт. Отныне Анита уже не расставалась со своим «Жозе» до самой своей смерти.