Гарики на все времена (Том 1)

Ты лети с дороги, птица!
Зверь с дороги — уходи!
Видишь — облако клубится?
Это маршал впереди.

Ровно вьются портупеи,
мягко пляшут рысаки;
все буденновцы — евреи,
потому что — казаки.

Подойдите, поглядите,
полюбуйтесь на акцент:
маршал Сема наш водитель,
внепартийный фармацевт.

Бой копыт, как рокот грома,
алый бархат на штанах;
в синем шлеме — красный Шлема,
стройный Сруль на стременах...

Конармейцы, конармейцы
на неслыханном скаку —
сто буденновцев при пейсах,
двести сабель на боку.

А в седле трубач горбатый
диким пламенем горит,
и несет его куда-то,
озаряя изнутри.

Он сидит, смешной и хлипкий,
наплевавший на судьбу,
он в местечке бросил скрипку,
он в отряд принес трубу.

И ни звать уже, ни трогать,
и сигнал уже вот-вот...
Он возносит острый локоть
и растет, растет, растет...

Ну, а мы-то? Мы ж потомки!
Рюмки сходятся, звеня,
будто брошены котомки
у походного огня.

Курим,пьем,играем в карты,
любим женщин сгоряча,
обещанием инфаркта
колет сердце по ночам.

Но закрой глаза плотнее,
отвори мечте тропу...
Едут конные евреи
по ковыльному степу...

Бьет колесами тачанка,
конь играет, как дельфин;
а жена моя — гречанка!
Циля Глезер из Афин!

Цилин предок — не забудь! —
он служил в аптеке.
Он прошел великий путь
из евреев в греки...

Дома ждет меня жена;
плача, варит курицу.
Украинская страна,
жмеринская улица...

Так пускай звенит посуда,
разлетаются года,
потому что будут, будут,
будут битвы — таки да!..

Будет пыльная дорога
по дымящейся земле,
с красным флагом синагога
в белокаменном селе.

Дилетант и бабник Мойше
барабан ударит в грудь;
будет все! И даже больше
на немножечко чуть-чуть...

Монтигомо неистребимый Коган

На берегах Амазонки в середине
нашего века было обнаружено
племя дикарей, говорящих
на семитском диалекте.
Их туземной жизни
посвящается поэма.