Гарнизон

- Прекратить огонь, - скомандовал комиссар. - Трупы сжечь. Оставшегося - в карантин. Сержант - по завершении работ доложить мне по воксу, далее вам надлежит отбыть трое суток на гаупвахте, за проволочку в исполнении приказа коменданта Холанна. Но я заменяю ваше наказание шестью часами работ над Химерами. Исполнять.

Холанн уходил все дальше. Он прошел недалеко от Гайки, которая дернулась было вперед, будто хотела подойти к коменданту. Но остановилась на полушаге. Уве посмотрел прямо в ее глаза, большие, разноцветные глаза, полные... ужаса. Не того страха, что заполнил зрачки администратора Адальнорда, но скорее отвращения. Туэрка смотрела на коменданта так, как если бы Холанн внезапно бросился к трупам и стал пожирать человеческую плоть.

Уве вспомнил свои чувства, что испытывал к механессе. Вспомнил надежды, робкие и тайные - о том, что может быть, со временем она ответит ему хотя бы тенью взаимности. И с отчетливой ясностью понял - сегодня он безвозвратно потерял то, что мог лишь надеяться обрести.

* * *

- Странный он ... и страшный.

- Кто?

- Да комендант наш.

- Эт точно...

- Слышь... а чего его теперь Поджигателем кличут? А иногда - Горелым.

- Да тут история была... в общем прилетел к нам какой-то хрен с бугра, из самого белогорода. Все как положено, семья, охрана, золото там и прочее. Да как начнет фанфарить! Даешь ему дорогу и транспорт чуть ли не до самой Терры!

- О как! И чего дальше? Комендант то чего сделал?

- А Поджи... ну то есть господин Холанн глянул на него, пристально так... И взгляд страшный, меня аж в холод кинуло. Глазищи жуткие, волос седой. Прямо не человек, а Инквизитор какой!

- А дальше?!

- Дальше... Щелкнул так пальцами и тихо-тихо говорит - "позвать сюда комиссара". И голос - прямо шипение, а не голос.

- Позвали?

- Конечно! Как тут не позвать. Сам комендант зовет, тот, кто священнику приказал танки очистить...

- А хрен белый то, что делал все это время?

- Хрен... бушевал, что ему еще оставалось. Да только на стволы то не попрешь. Ну вот, приходит комиссар, а Холанн ему и говорит - сожгите, говорит, этих изменников и трусов!

- Так прямо и приказал?!

- Так и сказал, я собственными ушами слышал.

- Чудеса какие... а я вот на вышке сидел, что к востоку. Мы ничего и не знали.

- Ну теперь вот знаешь. Так, о чем я ... а, вот. Так прямо и приказал - сжечь всех, как предателей. Тамас насилу уговорил просто расстрелять. А потом уже сжечь тела.

- Суровый...

- Да, такой вот он. Холанн Поджигатель.

Глава 29

День пятьдесят второй

- Итак, они будут прорываться... - сказал Александров.

За круглым столом под иллюминатором радиорубки собралось лишь четверо. Комиссар, комендант, медик и танкист-механикус. Священник уже покинул мир живых и оставалось надеяться, что его посмертное бытие окажется не столь ужасным, как агония. А Туэрка сказалась больной и устранилась от решения любых вопросов, выходящих за рамки решения сугубо технических проблем.

- Они будут прорываться, - повторил вслед за медиком Иркумов, постукивая костяшками крепких пальцев по столу. И уточнил. - Это точно ... они?

- Да, - отозвался Александров. - Сообщение составлял городской мортус, он использовал кое-какие обороты, которыми мы обменялись в рабочей переписке еще ... до начала всего этого. Сообщение не поддельное.

- Ясно, - качнул головой танкист.

- Мы ответим? - спросил Александров, ни к кому конкретно не обращаясь. Собственно, его слова даже вопросом назвать можно было с большой натяжкой. То ли предположение, то ли мысль, высказанная вслух пустой стене.

- Нет, - коротко сказал комиссар Тамас, сжимая ладони в кулаки. Он сидел, выпрямившись, положив руки перед собой, будто готовясь вступить в драку с любым, кто осмелился бы оспорить его решение.

- Почему? - спросил блеклым, невыразительным голосом Холанн.

Медик почесал густую бороду, свалявшуюся в подобие войлока от постоянного ношения защитной медицинской маски. Танкист отвел глаза и вздохнул. Но первым ответил все-таки именно Иркумов.

- Уве, они не дойдут.

- Почему? - повторил комендант.

Щеки Холанна, и ранее не пышущие упитанным румянцем, посерели и обтянули челюсти так, что казалось - еще немного и проступят зубы. Скулы заострились, глаза ввалились в темные провалы глазниц. Комендант очень коротко постригся, безжалостно избавившись от тщательно лелеемой челки, почти что побрил голову на военный манер. Теперь казалось, что седая щетина присыпала голову, словно невесомый пепел.