Гарольд, последний король англосаксов

Правление Кнута было проверкой на умение выживать, а Годвине владел этим искусством виртуозно, вероятно, благодаря урокам, усвоенным в смутные времена короля Этельреда. Выработанный таким образом инстинкт самосохранения еще сослужит Годвине хорошую службу в дальнейшем. В последние годы правления Кнута он был, бесспорно, самым влиятельным из трех «великих эрлов», каждый из которых имел под своей властью обширную область. Двое других — Леофрик и Сивард — правили, соответственно, в Мерсии и Нортумбрии. Леофрик был сыном Леофвине, эрла Хвикке; о происхождении Сиварда ничего не известно, кроме того, что он был датчанином⁸³. В середине 1020―1030-х годов король Кнут по необходимости сосредоточил внимание на делах и проблемах своей Северной империи и потому крайне нуждался в поддержке этих трех людей⁸⁴.

Период относительной стабильности в жизни Годвине закончился 12 ноября 1035 года, когда король внезапно умер в Шафтсбери⁸⁵. Его смерть породила жестокий конфликт, в котором Годвине сумел уцелеть, но очень дорогой ценой. Кризисная ситуация была порождена тем, что у Кнута остались двое сыновей от разных матерей; теперь сводные братья стали соперниками в борьбе за наследование империи, созданной их отцом. Хардакнут, сын Кнута от Эммы Нормандской, вдовы Этельреда Нерешительного, которую он взял в жены в 1017 году, в это время правил в Дании как наместник своего отца, а Харальд Заячья Стопа, сын Кнута и Эльфгиву из Нортгемптона, находился в Англии и жил, вероятно, с родичами своей матери в Мидленде⁸⁶.

На ассамблее, или уитенагемоте, собравшемся в Оксфорде сразу после смерти Кнута, среди представителей высшей английской знати не было единодушия по поводу того, кого из возможных наследников они готовы поддержать. Харальда Заячья Стопа, старшего сына Кнута, находившегося в Англии и имевшего сильных сторонников в лице родичей его матери, поддерживали эрл Леофрик с мерсийцами и датские наемники с кораблей Кнута, стоявших в Лондоне. Годвине вместе с архиепископом Этельнотом и уэссексцами стоял за Хардакнута; в Англосаксонской хронике сказано, что он был одним из «самых верных его людей»⁸⁷. Возможно, по замыслу Кнута Хардакнут должен был наследовать ему и в Англии, и в Дании, хотя основные свидетельства в пользу этого содержатся в источниках, обнаруживающих очевидные симпатии к королеве Эмме и ее сыну. Тот факт, что Годвине, верный соратник Кнута, поддержал Хардакнута в ситуации, когда проще было этого не делать, косвенным образом подтверждает данную версию. Впрочем, Годвине мог исходить из того, что его положение будет более прочным при Хардакнуте, поскольку тот, как и его отец, не имел никаких родственных связей в Англии и вынужден был бы искать поддержки у могущественного уэссекского эрла. Харальд Заячья Стопа, напротив, был связан тесными узами с Мидлендом и существенно меньше зависел от Годвине.

Так или иначе, Годвине стоял за королеву Эмму и ее сына и правил Уэссексом от их имени. В то же время эрлы Леофрик и Сивард правили, соответственно, в Мерсии и Нортумбрии от лица короля Харальда Заячья Стопа. Разделение отразилось в монетах того периода: монеты с именем Хардакнута чеканились в Уэссексе со штампов, созданных в Винчестере, главной резиденции Эммы; одновременно монеты с именем Харальда выпускались к северу от Темзы⁸⁸. Все ожидали, что Хардакнут в ближайшем будущем приедет из Дании и предъявит права на свою часть теперь фактически разделенного королевства. Однако он не мог этого сделать, поскольку Магнус Норвежский⁸⁹, только что избавивший свою страну от контроля датчан, теперь готовил вторжение в Данию. Соответственно, Хардакнут должен был оставаться в Скандинавии, и Годвине оказался в очень невыгодной позиции. Он изначально не мог противостоять влиянию Харальда на севере. Теперь ему не оставалось ничего, кроме как беспомощно наблюдать за тем, как Харальд (вероятно, в 1036 году) отнял большую часть сокровищ своего отца у королевы Эммы, и произошло это в Винчестере, в подвластных ему, Годвине, землях⁹⁰.

После этого Харальд постепенно стал завоевывать себе поддержку и к югу от Темзы, о чем свидетельствует тот факт, что он начал контролировать чеканку монеты и в этом регионе⁹¹. Хардакнут все еще не имел возможности покинуть Данию, и над Годвине нависла угроза полной потери влияния. Если он хотел удержаться на своих позициях, ему не оставалось ничего другого, кроме как примириться с Харальдом, возможно, на временной основе, в надежде на то, что с появлением Хардакнута обстановка изменится для него к лучшему. Такого рода действия Годвине, вроде бы, не согласуются с образом верного соратника Эдмунда и Кнута, но в данный момент ситуация была гораздо более сложной. Нельзя забывать и о том, что Годвине теперь мог многое потерять, а от него зависело благополучие всей его большой семьи.