Гарольд, последний король англосаксов

Восстановив Годвине и его родных во всех правах, совет принял также решение об изгнании людей, на которых теперь была возложена вся ответственность за случившееся. Речь шла, конечно же, не о короле Эдуарде (хотя на самом деле именно он являлся инициатором конфликта); во всем обвинили его «дурных советников», которые уже успели бежать и тем самым сделали себя удобной мишенью для всевозможных инсинуаций. В числе изгнанников оказались архиепископ Роберт, епископ Дорчестера Ульф, а также французы из Херефордшира, которые, получив гарантии безопасности от эрла Леофрика, отправились на север. Важно отметить, что мотивом для этих действий служила отнюдь не общая неприязнь к нормандцам или французам; в Англосаксонской хронике специально указывается, что были изгнаны только те «французы», которые «совершали беззакония», вершили неправый суд и «давали дурные советы». Иоанн Вустерский называет имена некоторых чужеземцев, которых эти меры не затронули, и в его перечне мы находим многих приближенных короля; даже епископ Вильгельм, бежавший вместе с архиепископом Робертом, вскоре смог вернуться на свою кафедру²¹⁸. Похоже, хотя он и был назначен епископом по протекции архиепископа Роберта, его сочли непричастным к этой истории.

Из анализа условий соглашения, утвержденного на совете, становится понятно, что результатом было возвращение к некоему равновесию сил, а не политический переворот, о котором иногда пишут историки²¹⁹. Эрлы Годвине и Гарольд получили назад свои земли и титулы, хотя их полномочия были слегка урезаны. Эрлу Эльфгару пришлось возвратить Гарольду недавно полученную провинцию, из чего с очевидностью следует, что его отец, эрл Леофрик, не возражал против достигнутой договоренности. В 1053 году, после того как Гарольд стал эрлом Уэссекса, Эльфгар вновь получил Восточную Англию; не исключено, что подобная преемственность также была оговорена на совете 1052 года. Эрлы Ральф и Одда, как кажется, сохранили свое положение²²⁰. Провинция Ральфа включала часть территорий, находившихся ранее под контролем Свейна²²¹; смерть старшего сына Годвине в том же, 1052 году исключала всякую возможность того, что он вернется и предъявит на них права. Ситуация с Оддой не столь ясна; возможно, он сохранил за собой только Сомерсет, ранее находившийся под управлением Свейна, не исключено, однако, что он продолжал контролировать все свои прежние территории, но под рукой Годвине. После того как архиепископа Роберта и епископа Ульфа заменили, соответственно, Стиганд и Вульфви, равновесие сил было достигнуто также и в церковной иерархии. Некоторые историки считают, что Стиганд получил архиепископство при пособничестве Годвине, отблагодарившего таким образом его за помощь. Учитывая, что в период конфликта Стиганд сохранял нейтралитет и выступал посредником между двумя противостоящими группировками, эта версия кажется маловероятной. Скорее, данное назначение было выражением признательности со стороны короля Эдуарда за те усилия, которые Стиганд приложил, чтобы уладить дело миром.

Позднейшие хронисты и историки единодушно указывают на то, что назначение Стиганда на архиепископскую кафедру в то время, когда его предшественник Роберт был жив, противоречило церковным канонам. Следует, однако, помнить, что с политической точки зрения подобный шаг выглядел совершенно оправданным. В сложившейся ситуации англосаксы не потерпели бы архиепископа-нормандца, и Стиганд, уже зарекомендовавший себя как умелый дипломат и администратор, вполне мог показаться королю подходящей кандидатурой. Эти таланты Стиганда признавал даже Вильгельм Нормандский, сместивший архиепископа лишь в 1070 году, когда он перестал быть нужен. Говорилось также, что уместнее было бы назначить архиепископом Этельрика, избранного кентерберийскими канониками в 1050 году, но отстраненного по повелению короля, решившего назначить на архиепископскую кафедру Роберта. С точки зрения канонического права это, безусловно, правильно, но кандидатура Этельрика была неприемлемой для Эдуарда, поскольку Этельрик не только состоял в родстве с Годвине, но и служил живым напоминанием о конфликте между королем и эрлом. Именно король и только он распоряжался церковными должностями: об этом наглядно свидетельствует ситуация 1051 года, и после конфликта с Годвине положение не изменилось. Стиганд начинал как приближенный Кнута, а позднее был близким соратником королевы Эммы; тот факт, что, несмотря на это, Эдуард назначил его епископом Восточной Англии, потом — епископом Винчестера, а затем — архиепископом Кентерберийским, служит лучшим доказательством его способностей и его заслуг перед королем. Став архиепископом Кентерберийским, Стиганд сохранил за собой и епископскую кафедру Винчестера — такое весьма необычное[22] поведение стало в дальнейшем поводом для серьезных обвинений в его адрес, и нам сложно понять, какие мотивы за этим стоят²²².