Гарпии визжат

А не покажешь женихам тела предшественника — они готовы думать, что с ним всё благополучно, что то ли успешно прошёл полосу препятствий и с Кешлой идёт под венец, то ли где-то невредимый по замку бродит.

Вот тогда-то и был пущен слух, что в замке Смерти поселилась гарпия, которая, якобы, и клюёт не прошедшую испытания падаль. Ашогеорн негодовал. Он закрывал свой замок на переучёт и проводил самые дотошные расследования — не помогало. Следственные эксперименты без наличия тел страдали известной умозрительностью, а тела-то первым делом и пропадали.

После Ашогеорн принялся внимательнее следить за самым процессом испытания. Только лучше бы за домочадцами своими проследил. По чистой случайности уже на третьем месяце похищения тел удалось застукать Двавра за их пожиранием. Хитрец их не сразу ел, а сперва в кладовку уволакивал. Выжидал пару деньков, а как труп самую малость завоняется — и приступал.

В общем-то, на Двавра с самого начала подумали. Внешность у него была такая — запоминающаяся, и потом приходящая во сне. Уж не скажу, с кем его Элла на самом деле прижила, но ему как-то особенно не повезло родиться с бычьей головой и двумя рогами, за которые его и назвали-то Двавром. Потому-то и к приличным гостям его не выпускали — вот молодой людоед этим и воспользовался.

Осерчал Ашогеорн на Двавра — и за людоедство осерчал, но пуще того за то, что тот сам не признался. В гневе чуть не снёс бычью голову, но одумался: люди-то что скажут? Ну, и потихоньку приковал к стене за крепкой решёткой в одном из не парадных уголков замка.

Думал, что-то исправится. Да не тут-то было. Оказывается, какие-то из жениховских костей втихомолку обгладывал и Глелдав. А близнецы — те аккурат под маятником приделали воронку, чтобы пить ещё тёплую кровь агонизирующих жертв. Вот так за ниточку потяни — и окажутся все повязаны.

Что там делала Кешла, взбешённый Ашогеорн просечь не успел, но кажется, половые органы женихов — её заслуга. Или матери. Обе на тот момент были здорово озабочены. Эллу муженёк отродясь не умел удовлетворить, а дочка, по понятиям-то живых людей, давно перезрела.

В общем, в семействе Ашогеорна и без того назревал скандал, а тут и очередь из женихов неожиданно встала. Хоть как их приглашай-заманивай, а они топчутся, не уходят, но никто и шагу вперёд не сделает — жалкие, презренные трусы!

Тут-то и явился к ним в замок Смерти попытать жениховского счастья так называемый мудрец Авдрам. Гадкий старый мудрец, чтобы не сказать грубее. Помирать уж пора, а он всё никак свою стрелу в штанах на покой не уложит. И всё на барышень помоложе облизывается, бесстыдник.

Тот Авдрам был очень хитёр, как и весь его авдрамический род, потому пришёл не под своим настоящим именем, а назвался Кёсмом из Алахара. Думал, маскировка ему поможет — мечтатель! Элла его ещё из окна почуяла да Кешле незаметно сказала: этого — берегись!

Ой, хитёр был последний женишок! Хоть и назвался Кёсмом, а действовал, как Авдрам. Прежде, чем сунуться на полосу препятствий, всех опросил: что случилось, что делать, кто виноват? Сыновья Ашогеорна с непривычки сперва друг на друга показывали. Только потом догадались: не пойман — не людоед. Но только пройдоха Кёсм уж запомнил, в каком уголке кого ждать. И кто его в колодец толкнёт, и кто подведёт под маятник.

Им бы теперь всем скопом на старика навалиться, но действовали разрозненно. На том и погорели. Первым делом хитрец Кёсм отчекрыжил бычью голову Двавра. Тот, пользуясь близостью своей камеры к колодцу в самом начале полосы испытаний, тихонечко так поднял решётку и ошивался под лестницей с огромадным сверкающим лабрисом из отцовской коллекции.

Ясно же, Кёсм из Алахара не пройдёт мимо такого чучела. Как подошёл — хвать быка за рога, да и давай толочь носом об стены. Лабрис отобрал, идёт дальше, двавровым телом прикрывается, а там уже близнецы маятник раскачали, а он тяжёлый, сразу не остановишь — вот маятником-то бычью голову и снесло.

Кёсм дальше прошёл, близнецов пугнул, а тут к нему и Глелдав сзади подкрадывается. Но не учёл, бедняжка, что маятник никто не останавливал — тут-то его пополам и разрубило. Да так ровненько! Передняя часть к Авдраму шагнула, а задняя осталась тылы прикрывать.

Уж как там Кёсм из Алахара расправлялся с близнецами — долгая история, неописуемая во всех подробностях. Факт, что одного из них размозжили стены, а другого женишку пришлось добивать двавровым лабрисом. А больше и нечем: острый маятник-то давно успокоился.

Вот подходит Авдрам к выходу из полосы препятствий, глядит, а радостная Кешла уже встречает его на ковровой-то дорожке, руки к нему простирает, только вот шага вперёд почему-то не совершает. Ясное дело, неспроста: там ведь зиял финальный колодец. Об этой ловушке женишка не предупреждали: сам догадался.

Вот Кесм и говорит: «Много я встретил в замке Смерти забавных тварей, но гарпии покуда не было. Пожалуй, вернусь к началу пути, где-то я её проглядел».