Гарпии визжат

— Хочу также подчеркнуть, что все пункты нашего соглашения должны быть проговорены при свидетелях. Всё то, о чём вы подумаете, но не скажете, в состав договора не войдёт.

— Это справедливо, — кивнула царевна.

— В таком случае будьте любезны сообщить, чем вы можете быть полезны некрократии?

— Прямо сейчас? Мало чем, — увы, Оксоляна не настолько прочно стоит на ногах, чтобы в своём положении беженки уверенно помогать некрократии.

— А потом?

Потом, когда некрократия поможет Оксоляне, то возможности стать полезной делу Смерти у неё, конечно, появятся, а желание помогать, наверное, усилится, ведь уземфская царевна не голь какая неблагодарная… Ах да, надо же не забыть всё проговаривать вслух. Как-никак, сама Мад о том попросила.

— Со временем, надеюсь, наше сотрудничество окупится к общей выгоде, — произнесла царевна обтекаемо. Ведь понятно же выражается?

Ангелоликая внимательно поглядела царевне в глаза:

— Что ж, для нас важны не столько ваши возможности, сколько готовность служить делу некрократии. Постоянная готовность. И тогда, когда вы достигнете вершин. И ранее.

Оксоляна заверила недоверчивую Мад, что желание чем-то послужить некрократии её прямо-таки теснит и распирает. Ангелоликая, в свою очередь, заверила царевну, что некрократия невероятно щедра к собственным благородным помощникам. Кто ей послужит — не прогадает, ибо уже по ходу службы обретёт многие личные выгоды.

— Итак, что вы хотите получить?

— Хочу вернуться в Уземф, — поспешно произнесла царевна.

В обсуждении кое-каких вопросов она уже натренирована в ходе долгих бесед с Карамуфом. Банкир дал понять, что её желание остаться в Запорожье будет хоть и понято Ангелоликой, но никак не поддержано. Мало ли кто хочет остаться в Запорожье? Да практически все.

— На каких условиях вернуться? И что вам мешает это сделать?

— Мешают — преследования со стороны моей сестры, царицы Будулы. А насчёт условий возвращения… — здесь Оксоляна замялась. И не то чтобы не обдумала своих условий, просто надо же показать хоть какую-то меру уземфской скромности. Амбициозным нахалам обычно помогают нехотя.

— Я жду, — поторопила Мад.

— Хочу стать царицей Уземфа…

— Это разумно! — похвалила Владычица. — Что ещё?

— Ещё? — будущая царица на миг задумалась. — Осталась сущая безделица. Личная месть.

— Кому?

— Нескольким людям. А ещё — одному народу.

— Народу? — надо же, Оксоляна ухитрилась впечатлить Ангелоликую.

— Что же за народ, и чем он перед вами так провинился?

— Картау. Народ — так себе. Кочуют по пустыне слаборазвитые племена, вот и весь народ. А провинился тем, что напал на мой дворец в оазисе Гур-Гулуз. И так ловко напал, что камня на камне не оставил, — Оксоляна демонстративно скрипнула верхними зубами о нижние. Звук получился мелодичным.

— И что же, весь их народ участвовал в разорении вашего дворца?

— Не весь, конечно. Но картау очень примитивны: у них нет имён. Все они просто Картау. Поэтому как отличить правого от виноватого? Проще и разумнее наказать сразу всех.

Ангелоликая одобрительно покивала. Мол, несомненно разумнее.

— Кстати, а зачем эти Картау напали на дворец? Хотели поживиться?

— Ну, не совсем, — Оксоляна замялась, — дело в том, что мерзавцы мне мстили… — сказала и сама же расстроилась: Ангелоликая теперь не отстанет, пока не выспросит до конца, а там ведь — в опасном соседстве с племенами картау — притаились собственные грешки.

— А за что мстили? — оджидаемо спросила Мад Ольгерд.

Лимонные щёки царевны в зеркале видимо пооранжевели.

— Ну… — протянула она, собираясь с духом, — дело в том, что я совершенно случайно осквернила их поганое святилище…

— И только-то? — прыснула Мад. — Что ж, поганые святилища осквернять надо. Значит, поступила правильно!

Царевна, помня о своём грешке — довольно мелком, но таком постыдном и трудносовместимом с высокой моралью мертвеца, поспешила согласиться. А то ведь Ангелоликая, как узнает — не только не одобрит её пошлое потакание своим низменным страстишкам, но и знаться с Оксоляной больше не захочет. Чтобы как минимум самой не замараться. Руки мертвеца должны быть чисты — это всякий скажет.

Ещё Мад Ольгерд попросила перечислить тех «нескольких людей», которым Оксоляна также собирается мстить. Не только ведь народу.

— Царица Будула! — с чувством произнесла царевна.

— Ну, это-то понятно. Дальше.

— Один мой бывший наложник. По имени Хафиз.

— А этого-то за что? — хихикнула Мад.

Оксоляна надула губки:

— Он меня бросил.

— Это всё?

— Нет. Ещё надо уничтожить двух отшибинских карликов. Их имена — Лимн и Зунг. И это они привели племя картау в оазис Гур-Гулуз и натравили на мой дворец! — Оксоляна снова скрежетнула зубами. На сей раз получился не такой уж и мелодичный звук. В общем, зря скрежетала.

* * *

Неужели состоялась та главная встреча, ради кторой Оксоляна приехала в Циг? Встеча долгожданная, но неожиданная.

Когда Ангелоликая вышла из оксоляниной ложи, а сделала она это в образе «тётушки» (тщедушная, узкий таз, мягкие очертания лица, добрые морщинки у глаз, цвет кожи ближе к молоку, чем к крови), счастливая царевна не могла сдержать глупой улыбки. Получилось!