Гарпии визжат

— Посмотрите на тех, кто стоит рядом с вами! — с некоторой театральностью воскликнула Мад. — Спросите их имена.

— Как их зовут, Ангелоликая? — поспешил спросить кто-то.

— Спросите у них самих, — велела хозяйка Цига.

И добавила, видя, что гостьи между собой заговаривают вяло:

— Я хочу, чтобы вы узнали друг друга получше. Только вместе, всем сообща, вам и удастся послужить некрократии. Одиночки обречены, вы ведь знаете, что Эуза не дремлет, а Живой Император окончательно не разбит.

— Знаем, Ангелоликая, — в такт закивали все. И царевна с ними.

Мад Ольгерд обрадовалась общему единодушию, но всё же вновь пояснила, что желает налаживания общения между самими гостьями храма:

— Я желаю, чтобы из вас образовались команды. Настоящие команды Хранителей некрократии! Сбитые, слаженные, опасные для врага. Каждая из вас по умолчанию достойна этой чести. Повторяю, каждая, а не только лично вы! Недостойных мы и не пригласили бы, а возможные ошибки устранил бы контакт с тараканами…

Ну, «каждая», это сильно сказано, внутренне фыркнула разумная уземфка, но в остальном пожелание Владычицы стоит принять к исполнению. Да, завести связи среди участниц некрократической службы советовал и банкир Карамуф, Оксоляна собиралась так и сделать, если бы не мелочь: с кем здесь может свести равное знакомство мёртвая царевна крови? Значит, всё-таки стоит это пожелание воплотить. Ну да ладно…

— Я понимаю, — тётушка Мад заговорила задушевно, — что принять другого с его особенностями подчас нелегко. Но у некрократии широкое сердце, она принимает всех. В том её сила. И в том погибель Живого Императора, на которого многие народы, страны, сословия выступят одним некрократическим фронтом. А для создания такого фронта что нужно? Нужна толерантность, милые мои, именно толерантность.

Должно быть, последнее из сказанных Ангелоликой слов принадлежало к наиновейшим некрократическим заклинаниям. Из тех громких выражений, основная сила влияния которых на слабые умы — в ускользании сути между звуками.

Положим, Оксоляна, получившая в Уземфе недурное домашнее образование, слово «толерантность» раньше не раз слышала. Более того, как барышня начитанная, имела случай развернуть и свиток собрания сочинений некрософа Толера, который, кстати, и дал синтезируемому заклинанию своё честное имя. Правда, читать тогда не стала, только и посмотрела, что определение слова «толерантность», да и то потом позабыла.

— А что такое толерантность? — выдала свою недалёкость карлица Тупси. — Вы только скажите, а мы отыщем. Обязательно.

Царевна ждала, что Мад Ольгерд заговорит о Толере и его сочинении, но та всё разъяснила простыми словами, без отсылок.

«Прелесть разнообразия» — вот какую формулу толерантости применила Мад. И снова заговорила о том, что делу Владыки милы самые разные адепты, что против разнообразных врагов Живому Императору придётся туго, а значит… Ну, дальше всё пошло по кругу. Но ведь тупые отшибинские карлицы без повторения никогда не запомнят!

— Да, — признала Тупси, — в разнообразии наша сила… — о, запечатлела.

И вид напустила на себя такой умильно-послушный. Но только на деле карлики всегда собачатся даже между собой, а уж с людьми, непохожими на них ростом — так всенепременно. «Великий народ», да чтобы не подпрыгнул! Не бывать такому, ведь иначе никто не приметит величия.

По ходу размышлений Оксоляна знакомилась: назвалась нескольким дамам и сама получила несколько невнятно произнесённых имён, из которых только и запомнила, что Данею, Тупси да… Ой, нет, третье забыла тоже. Но ведь и Тупси, и Данея запомнились ей чуть прежде знакомства, так что они даже не в счёт. Что-то мешало царевне следовать заветам Толера и указаниям Ангелоликой. Тошнило её от разнообразия участников, если начистоту. А вот прелести особенной от их соседства с нею — так и вовсе не ошущалось.

— Отлично, — подытожила Мад, когда ритуал знакомства был совершён участниками порядочное количество раз, — теперь я хочу, чтобы вы объединились в группы по семь человек. Постарайтесь, чтобы в вашу семёрку попали люди, как можно менее похожие на вас. Помните: прелесть в разнообразии!

Ох и кислую же мину пришлось отряхнуть с лица царевне, когда она попала в одну группу с отшибинской карлицей Тупси, клямской торговкой Данеей, тупомордой зажиточной крестьянкой из Бегона, крючконосой переписчицей летописей из Глукща, наглоглазой купчихиной дочкой из Лопволарое, да ещё — с порядком потасканной дамой свободных занятий, что ныне с трудом остепенилась в глубоко провинциальном Шкмо, но происходила-то из столичных подворотен самой Эузы.

В таком составе её группа по предложению Мад встала из-за стола и образовала кружок в одном из углов зала. Потолочный зеркальный плафон отразил добрый десяток кругов со столь же разношерстным сбродом.