Гарпии визжат

И Чичеро поднялся на борт, и летел уже в направлении Ярала, но вот незадача: сидеаший внутри мёртвого рыцаря демон надоумил его совершить одну глупую кражу. На ней Чичеро попался, и его ссадили. Когда ссадили, неугомонный рыцарь тут же ввязался в ещё одну историю: сопроводил к царевне Оксоляне тот самый сераль из замка Окс, который та царевна — особа предприимчивая — уже однажды продала Марципарине. История вышла тёмная да некрасивая. Но и тут за ним прилетел Бларп Эйуой, и доставил-таки в Ярал. Проездом, или, вернее, пролётом. Сроком примерно на одни сутки, чтобы влюбленные могли повидаться…

Да что толку? Разве кто-то с ней повидался?

Даже поклониться не пожелал. Отправил вместо себя Хафиза. Старого наложника Марципарины — вместо себя! Это, что ли, у него юмор такой мертвецкий? Хафиз, рабская душонка, пытался ещё Чичеро выгородить. Мол, к сожалению, благородный рыцарь пока слишком занят. Мол, у него дела, у него идея секретная, страшно важная для яральской разведки…

Ну, раз дела, раз идея — Чичеро, вроде, можно понять. Идея требовала спешного воплощения, рыцарь не мог ждать. То-то и на любимую не желал отвлекаться: вдруг да помешает?

Но Марципарина расспросила Хафиза. С пристрастием расспросила. Бедный наложник, поди, и не упомнит от госпожи подобных расспросов.

И всплыли детали. Весело так, кучно всплыли.

Оказалось, безупречный рыцарь, вроде, и хотел зайти, почти мечтал, бредил об этом, но что-то его, поди ж ты, остановило! Что именно? Смешно сказать: недоукомплектованность.

При Чичеро в тот раз был единственный карлик Дулдокравн. Два прочих в дороге потерялись, но это-то был. И надо же такому случиться, что милая подружка Эрнестина именно этого последнего карлика у него и просит! И не по делу просит, а чисто для себя — истомилась.

Но если откажешь главе яральской разведки, то станет ли она рассматривать твои идеи, а, Чичеро?

И что делает рыцарь практически под крыльцом любимой женщины?..

(Ну, не совсем уж под крыльцом, чуть подалее, но Лулу Марципарина очень уж ясно представила пройдоху Чичеро совсем рядом, настолько, что кажется — и крылом дотянешься!).

Так что же делает благородный рыцарь? Топчется за дверью, не решаясь войти, да ещё, бесстыдник, отпускает последнего карлика маленько поутешать Эрнестину Кэнэкту!

Зная, прекрасно зная, что без этого самого карлика обратится в кучу тряпья, которая если и дойдёт к любимой женщине, то не своими ногами, а разве что в крепком мешке на плечах посыльного.

Кто-то, наверное, считает драконов излишне обидчивыми?!! Кто так считает, не видал ещё обидчивых драконов.

* * *

Много позже, от старой Бланш, Марципарине Бианке пришлось услышать объяснение, почему верный рыцарь её не нашёл. «Не судьба!» — с выражением фатальной суровости на лице произнесла Бланш.

Не судьба? Но что она объясняет? И какие причины предлагает принять на веру? И, главное, зачем?

Лулу Марципарина знает, зачем. Затем, чтобы никогда не найти виноватых. Чтобы Бианка устала, понемногу отвлеклась и успокоилась.

Но виноватые-то есть! Во-первых, милая подружка Кэнэкта. Попросила у Чичеро карлика, а сама и не прояснила, есть ли у того под чёрным посланничьим плащом хоть что-то ещё живое. Конечно, полюбившегося разведчице одноглазого Дулдокравна, не чинясь, одалживала подруге и сама Лулу. Но не в ущерб же собственным отношениям с возлюбленным!

Во-вторых, виновен и Бларп Эйуой. Это ведь он спланировал маршрут Чичеро с таким ничтожным сроком пребывания в Ярале, чтобы рыцарь, прибывший из низинных частей среднего яруса мира, никак не задерживаясь на Белой горе, полетел дальше — на небо, к самому Драеладру.

В-третьих, виноваит и наложник Хафиз, но, как водится, меньше других. Выгораживание Чичеро — вот основное, что раздосадованная Лулу ему вменила.

В-четвёртых, вина лежит и на карлике Дулдокравне. Он что, не знал, к чему приведёт его согласие забавлять разведчицу? Знал, но не придал значения. Видать, и сам был не менее Кэнэкты одолеваем похотью.

В-пятых (и в самых главных), виноват Чичеро Кройдонский. Тут уж — кругом виноват, без малейшего смягчающего обстоятельства. Поступился своим счастьем — ради дела, из благородства, ради справедливости к карлику — что за разница? Важно, что собственное счастье рыцарь обесценил.

А счастье у мёртвого рыцаря — живое, зовут его Лулу Марципарина Бианка. Значит, он её, её обесценил! И какие громадные, истинно драконические слёзы наворачиваются на глаза, едва Лулу добирается до этого эпизода в своих рассуждениях! А добирается не раз, не два. Она каждый день, и все дни напролёт, а также в ночном полусне только о том и думает. И честно старается простить любимого — и не может!

* * *

Хафиз остался с Марципариной. Она ему не то чтобы сильно обрадовалась, но и не возражала. Всё-таки уземфец предлагал себя не в наложники, а выказывал готовность помочь по хозяйству. Не отказываться же от помощи в тех делах, которыми сама занимаешься через силу.

Иначе уютному гостевому флигелю, занятому Лулу, грозило бы превращение в непотребную свалку.