Гарпии визжат

— Нет! Не буду я! — кипятилась Бацилла. — Я образованная женщина и варварского обращения не терплю! И вообще… Зачем нам этот одноногий извращенец? Он даже не с того корабля, который нам было приказано выводить из строя! Он просто вонючая мужская особь!

— Остынь, Бац! — вполголоса советовала Оксоляна. Да, ты права, этот урод не с тех кораблей, которые нас интересуют. Но мы обязались удовлетворять разных посетителей. Если мы не будем этого делать, к нам никогда не придут нужные!

Бацилла склонялась в глубоком саркастическом поклоне и, рыдая в голос, шла подставлять свою спину и бока под корстыль неутомимого инвалида. Возвращаясь, говорила не без мстительного веселья:

— Говорят, ему ступню отгрызла акула! Жаль, не отгрызла чего посущественнее — она бы разом решила все мои трудности.

Оксоляна тоже слыхала, что говорят об этом Зильбере. И даже с большими подробностями. И жаден старикашка, как не в себя, и игрок азартный, и женщин помучить любит — не без того. Но ногу-то потерял героически. Этой самой ногой он отталкивал акулью голову, когда рыбища совсем уж собралась позавтракать капитаном Киддом.

— То-то и капитан позволяет стервецу больше, чем кому-либо! — мрачно цедила Бац, потирая оставленные костылём бальзамоподтёки.

Побитая Бацилла выглядела жалко. Позарятся ли на такую? А вот кракена с два!

Одноногий Зильбер приходил лупцевать бедную Бац несколько дней подряд, пока госпожа Лейла не догадалась взвинтить оплату в пять раз. Инвалид на повышение цены обиделся, но госпожа (с подачи торговки Данеи) популярно ему объяснила, что в стоимость теперь будет заложена и порча товарного вида истязаемой.

Алчный Зильбер после того около получаса что-то в уме взвешивал да высчитывал — но сребролюбие победило истязательную похоть, и он убрался подобру поздорову.

Убрался один — зачастили другие. Но все, как назло, не из той пиратской партии, с которой септиме предстояло сражаться.

Оксоляна, как барышня исполнительная, давно заучила не только названия кораблей Кьяра, но и имена доброй полусотни его сподвижников, начиная от Переса и заканчивая всякими там рядовыми Бабозо, Джу да Ламбуто. Всех их запомнить было не больно-то легко, зато в нужный момент куда проще ориентироваться. Достаточно всплыть знакомому имени — ну а дпальше царевна прекрасно знает, что ей останется сделать. Пузырёк, который она пустит в ход, уже ждёт своего череда под кроватью.

Флакон ждёт, а царевна работает в поте своего лица, да и не только лица — и тоже ждёт. Что ж главные-то клиенты не идут? Чьи имена честно заучены и запечатаны в сердце.

Может их корабли не дошли ещё до Саламина? Нет, соглядатаи Лейлы, да и телохранительницы Ангелоликой подтверждают: корабли на месте, у пирсов покачиваются. И матросы вроде бы тоже на берег сходят. Куда ж они дальше-то идут — вот загадка! Почему-то — не к нашим междуножиям…

Обслуживать посторонних клиентов Оксоляна неплохо наловчилась. Они чуть не пищали от восторга после сеанса общения с ней, а ночь в её объятиях делала их и вовсе потерянными.

Попадались даже довольно приятные мужчины. Но — не те. Не из списка. Неужели люди из списка так и не появятся? Неужели они настолько ненавидят мертвечих, что даже не зайдут в заведение, где на вывеске честно о нас написано? Так ведь усилиями Лейлы в Саламине и не осталось других подобных заведений. А последнюю живую шлюху вон ещё когда спровадили в Разбойничий Клык…

Так в напряжённой скуке и ожидании проходили дни, когда вдруг из другого салона пришла радостная весть: там видели Джу! Самого Джу! Это ведь словно тронулся весенний лёд, целую долгую зиму защищающий от посягательств полную надежды мертвецкую девственность.

— Джу? Кто такой Джу? — допытывалась дурочка Клементильда, которая вволю раздвигала ноги перед всяким пиратским сбродом, а зачем раздвигает — так и забыла. — Что, он из списка? А он какой, этот Джу?

Да какая же разница, какой он из себя!

Милый, милый Джу — он наконец-то пришёл! Целая сеть мёртвых женщин, раскинутая по Саламину паучихой Лейлой так по тебе истомилась!

Если в «Сад райских наслаждений» заглянул Джу, значит, будут и другие! Надо подготовиться! Надо быть во всеоружии! Надо проверить, на местах ли флакончики и, между прочим, почаще подмываться!

И навести красоту на всех, на кого ещё можно! Позаплетать неряхе Рюх всклокоченные лохмы — а то слоняется по салону, точно гарпия, клиентов только отпугивает. Всем собраться! Всем собраться, я говорю! Ой, куда же это я сунула кружевные карамцкие трусики?

А потом…

Нет, это и вовсе беспрецедентно! В головное заведение госпожи Лейлы заглянул Бабозо.