Гарпия

– Человека? Я обвиняю человека, ты говоришь? Она – чудовище, твоя разлюбезная Кирхе. И что у неё в голове, и как она мыслит, тебе не дано постичь, – Намус Грод взмахнул рукой и опрокинул чашку. Чай, к которому никто так и не притронулся, растёкся по столу и тонкой струйкой полился на пол.

– Их племя, – продолжил он, – жило на этих землях. Люди, пришедшие вслед за первыми из богов, выдворили их отсюда. Пух и перья летели, как тучи, в те годы, и гарпий не стало. Как теперь видно, работа была сделана плохо, и кое-кто из них остался. Остался, чтобы выжить и мстить, Йоген. Нападать ночами на честных людей и пожирать их органы и мясо.

Чай капал на деревянный пол и просачивался в щели между досками. Я молчал, глядя в языки пламени в камине. Какое это всё имело отношение к несению слова Уль-Куэло людям Речных земель, я не понимал. Как можно защищать тех, кто вырезал целый народ, было понятно ещё меньше.

– Гарпиям не место в нашем мире и в том, что придёт за нами. В своей жизни они используют непонятную для нас силу, не людскую и не для людей. Давно, в зелёной моей молодости, ещё до того как ты с Ютером попал ко мне на воспитание, мне довелось встретить одну. Это было в здешних краях: в предгорьях Тайссери на северо-восток отсюда, на границе Озёрного и Речного краёв. Тогда я ещё был таким же, как ты пылким юношей с копной пшеничных волос, во что сейчас, конечно, сложно поверить, – Грод постучал пальцем себя по лысине и засмеялся. Словно старая дверь заскрипела. – О да, я попал под очарование этой необычной девы. Думается, дружба наша была взаимной. Мне довелось увидеть разные её обличья: и человеческое, и настоящее: переливающиеся гладкие перья. Да, я понимаю тебя, такое не оставляет равнодушным.

Странное дело – укол наставника не попал в цель. Я просто слушал дальше. Чай прекратил капать, впитался в доски.

– И я очень хорошо помню, как она творила удивительные вещи, недоступные моему пониманию, легко, играючи, как дитя. Это стекло у Ютера, помнишь? – дело рук той моей знакомой…

– А потом? Где сейчас она? – умение задать вопрос – уже половина ответа. И, спрашивая, я уже догадывался о печальной правде.

– Я очнулся от морока гарпии, вспомнил о своём пути, вернулся к учению Уль-Куэло и уехал.

– А гарпия?

Грод вздохнул, и я понял, что от него ответа я не услышу.

– Пойми, Йоген, гарпии в своей силе используют кривые дорожки, нечестные и неестественные пути, непонятные людям, а значит, не могут соседствовать с нами. Они – пережиток старого мира, такого, какой люди не застали. Того мира, на остатки которого пришли амбальговане, ещё когда Уль-Куэло и в помине не было на земле.

– Но…

– Да, я знаю, воспитанникам рассказывают, что он был первым и всё такое, но это не совсем так. Об этом мы с тобой поговорим позже, – Намус Грод сделал неопределённый жест рукой. – Тебе вообще следовало бы больше читать и проводить времени за атласами в библиотеке, брат Йоген. Тогда бы ты, быть может, знал, что за серпы лежат у меня на столе. Здесь, конечно же, этих книг нет, но тебе придётся поверить мне на слово. Это серпы тех, кто отказался от полёта и вкусил человеческой плоти. Даже если Кирхе-Альма и не причастна к этим конкретным нападениям, само наличие этого серпа у неё красноречиво говорит о том, что она такое!

Нет, в это я не мог поверить. Только не Кирхе!

– Но ведь гарпии-людоеды теряют разум?

– Кто сказал это тебе? – судья вопросительно приподнял кустистую бровь.

Я промолчал. Смысл озвучивать то, что он и так знает?

Судья-дознаватель навис надо мной молчаливой обвиняющей скалой, а я внимательно смотрел на пару острых, как бритва, серпов на столе и гнал безумные мысли из головы.

Намус Грод забрал оружие со стола, избавив меня от страшного искушения. Слова судьи звучали очень убедительно, и быть может, где-то в глубине холодного разума я и был с ним согласен, но здесь и сейчас не верил ни единому его доводу. Интересно, как нежелание верить словам влияет на восприятие очевидных вещей? Смог бы хоть кто-то убедить меня в виновности Кирхе-Альмы в тот момент? Сомневаюсь.

– Неужели ты считаешь меня насколько недальновидным? Неужели ты не подумал, что я дал ей шанс! – судья-дознаватель повысил голос, но тут же взял себя в руки и продолжил уже гораздо спокойнее. – Я же мог взять под стражу твою Кирхе прям там, у камня, когда я просил её заняться твоими ранами. Мог прямо там пригвоздить её к этому валуну – и дело с концом! Но тогда я поступил бы глупо и точно потерял бы тебя. А сейчас у меня есть живое доказательство того, что она убийца.

– Тогда зачем ей было меня лечить, тем более с таким трудом? – задал я резонный вопрос.

– Ровно затем, чтобы кто-то задумался над этим, быть может? Ты всегда был мне очень хорошими глазами и ушами, но ум всегда был вот здесь, – Намус Грод указал узловатым пальцем на свою блестящую голову. – Ты снова хватаешься за соломинку. Оставайся в этой комнате, ешь, спи. И отходи от морока гарпии, проникшего в твою голову.

Судья-дознаватель направился к двери комнаты, зажав завёрнутые вновь серпы подмышкой.