Гарри-бес и его подопечные

Открывают сразу обе. Посмотреть. Кто бы это мог быть? По-моему, остались довольны: на ногах дядя держится, в руках гостинцы.

Здесь я бывал однажды. Тогда, помню, с порога попросился в ванну. Я купаться очень люблю. И вообще, чтоб все было чисто. Хоть пьяно, но чисто.

После ванны они нарядили меня в махровый халат и я чувствовал себя римским цезарем. Очевидно, мой сегодняшний визит был подсознательным желанием повторения удовольствия. Быть цезарем.

Восстановить сейчас хронологию событий я не берусь. Я как-то быстро впал в детство, а детские воспоминания исключают хронологию. Дети помнят только события, поразившие воображение.

Меня же ничего пока не поражало. Мать пьяная, дочь учится в консерватории. Играть на скрипке. Что еще? Кажется, пытались напоить меня кофе.

А я с водки неожиданно перешел на клюквенное пойло. Это меня и сгубило. Клюквенный аперитив. 20 градусов. Сладенький такой. Пьется, как компот — литрами.

Помню, что никто мне вдруг стал не нужен. Ни Альбина, ни Люся.

Я прокрался в будуар, чтобы упасть…

Когда я выпью, я стараюсь выполнять установки, данные себе еще в трезвом состояния. Я все могу забыть, но установки будут выполняться на автопилоте. Кофе пить из чашки, писать в туалете, руки мыть в ванной, а спать, извините, на кровати. Я все сделал, как надо. Осталось раздеться и лечь.

Будуар меня, очевидно, поразил. Потому что я его помню. Бельишко постелено, ****ский розовый ночничок, столик (а на этом на столике поилище стоит). Вивальди, ессественно… (или не Вивальди. Мало ли их, сирот сердешных). «К чему бы это?» — подумал я, не желая выполнять установки.

Чувствую, как насторожился читатель. Угу? Ушки на макушке?

Нет, любознательный друг, я вас разочарую и отошлю… к настоящей эротике. Шик-блеск телешоу «Плейбой» на канале НТВ. Уж там вы отвяжетесь и насладитесь… насмотритесь всласть на голые мужские задницы, женские попки и прочие холмы и впадины в пудре и лосьонах.

Правда, у меня подозрение, что тетки там не настоящие. То есть тетки, может, и настоящие, но нет у них главного дива (из-за чего, собственно, весь сыр-бор). Они поэтому это место руками прикрывают. Или мужиком. Млеют, заразы, в эротическом трансе, а вожделенную мужскую мечту не надели. Ничего не попишешь — профессионалки!

Я помню в детстве раздел как-то соседскую куклу. А там ничего! То есть вообще. Хоть бы какую птичку нарисовали или одуванчик. Нет — гладкое место. А это же на всю жизнь впечатление, понимаете, на всю проклятую жизнь этот ужас с тобою! Я до сих пор волнуюсь, когда остаюсь с женщиной наедине — а вдруг там пусто? Так вот, у меня возникло ощущение, что у этих заморских Барби там гладко и сухо, как на взлетной полосе. А это страшно, ребята, то есть это так страшно, что жить неохота.

Ладно. Я передумал. Не буду отсылать вас к этим фрау с сюрпризом. (Вернее, без всякого сюрприза в том месте, где сюрприз быть обязан). Оставайтесь с нами. У нас хоть, по крайней мере, все на местах. Только… Ничего-то я не запомнил спьяну. Как говорится, пардон. Да и было ли вообще что-нибудь? Врать не буду, по всему должно было быть. Но это меня не поразило. Поэтому и не помню ни черта. Впрочем, одно я помню точно — это была не дочка.

А вот что меня поразило, так это сон и последующее за ним пробуждение.

СОН ТАКОЙ

(веселенький, в духе развитого сюрреализма):

Выделили нам участки для могил. Место шикарное: сосновый бор на бугре. Дали открываются щемящие… Что-то типа Орехова-Борисова в розовой дымке. Настроение бодрое, приподнятое. Роем.

Я на штык откопал, чую — место дрянь. Глина и вода сочится. Ага. По сторонам гляжу: у остальных все путем, куски здоровенные и земля качественная, пух, как говорится. По соседству два бородатых жлоба землю роют. Один полковник в спецовке, другой шплинт попроще, но наглый. Спокойно роют, но споро.

«Вот, — думаю, — суки, нагрели-таки».

Говорю тогда, честь по чести: «Эй, а кто землю делил? Где бригадир?». Молчат, как вдовы, будто не к ним обращаюсь. И работают. Самоуглубленно.

А я свою ковырну — и ничего, то ли мерзлая, то ли слежалась. За лоха меня тут держат или как? Н-ну дела!

— Эй, — ору, — змеи, это что же вы, в натуре, вытворяете! Разве вы русский народ? Кони вы картонные. Нет в вас ни смысла, ни совести!

— Каждый за себя, мистер, — лыбится шплинт. А сам уж по грудь в яме. Раскраснелся, говнюк, только лопата мелькает. То есть уходит под землю стремительно и резво. А я?? Мне-то каково!!

А тут еще на камень наткнулся. Я его и так и эдак — не хочет меня, подлюка, пропускать. Пока возился, время безвозвратно ушло…

По сторонам смотрю — тишина и покой, то есть вообще никого! Только холмики с табличками чернеют до самого горизонта. Такая меня тоска, такой ужас смертный обуял!!

Я и проснулся…

Кошмарный сон внезапно исчез, но возник он — СТРАХ ГОСПОДЕНЬ.

Нет, я не испугался ничуть. Я был расслаблен и тих, как младенец. (Муж во мне просыпаться пока не желал).