Гарри и Меган. Выбирая свободу

Хотя, по данным инсайдера, пара собиралась раскрыть эту деталь, в конечном итоге они решили промолчать. «Я думаю, им это очень навредит», – сказала Меган. Затем Опра задала вопрос об этой беседе Гарри, который комментировал инцидент с явной неохотой, добавив лишь, что он «не собирался рассказывать об этом, но в тот момент был ошеломлен», и в определенном смысле это стало «потрясением» для него. На следующий день Опра уточнила для зрителей программы «Сегодня утром» на CBS, что чудовищные замечания исходили не от принца Филиппа и не от королевы.

Меган также поделилась своим подозрением о том, что Арчи не был «наделен» титулом – согласно дворцовой терминологии, – как другие королевские дети, из-за его расы. Она призналась Опре в своей обеспокоенности относительно того, что «ее сын не будет в безопасности и первый цветной ребенок в королевской семье не получит титул подобно остальным внукам королевы».

В действительности Арчи – правнук правящего монарха, королевы Елизаветы II, и в этом качестве он и не должен стать принцем. Согласно патентной грамоте короля Георга V, только внуки действующего монарха и те, кто идет по прямой линии наследования, как принц Джордж, имеют право называться принцами или принцессами. Королева издала патентную грамоту, согласно которой родные сестра и брат Джорджа, принцесса Шарлотта и принц Луи, также получали королевские титулы, а Арчи он будет полагаться, только когда на престол взойдет Чарльз. Некоторые из внуков королевы тоже не являются Их Высочествами, принцами или принцессами. В условиях сокращения монархии остается открытым вопрос о том, станет ли Арчи когда-нибудь принцем, ведь патентная грамота может быть изменена Чарльзом, когда он взойдет на престол. Критики Меган сразу указали на это несоответствие и напомнили, что после рождения Арчи пара заявляла о своем нежелании связывать сына титулами. Однако, как выяснилось из интервью, сотрудникам дворца было приказано говорить прессе о том, что Сассексы не хотят титула для Арчи. В реальности же родители надеялись иметь такую возможность, так как это должно было обеспечить их сыну приемлемый уровень безопасности, достижимый только таким путем. Гарри и Меган чувствовали иное отношение к своему сыну, и это их очень обижало.

Для Меган интервью с Опрой стало «катарсисом», как выразилась ее подруга. «Всем, что она держала в себе и о чем слишком боялась сказать [как работающий член королевской семьи], она наконец без опаски поделилась. Это было освобождение».

Как она призналась Опре, однажды настал момент, когда травмы и боль от ежедневных нападок прессы и одновременно чувство беззащитности в рамках института монархии породили у нее мысли о суициде.

Из всего, что прозвучало в интервью, наиболее личным был опыт Меган, связанный с ментальными проблемами. Как она призналась Опре, однажды настал момент, когда травмы и боль от ежедневных нападок прессы и одновременно чувство беззащитности в рамках института монархии породили у нее мысли о суициде. «Я просто не хотела больше жить, – произнесла она, явно пытаясь сдержать эмоции. – Эта мысль, очень ясная, реальная и пугающая, не давала мне покоя».

Меган сообщила, что сначала боялась поделиться своей проблемой с Гарри, учитывая его собственные трудности и потерю, которую он сам пережил. Однако решившись на это, она получила в ответ сочувствие и абсолютную поддержку. «Помню, как он просто прижал меня к себе», – рассказывала Меган о том январском вечере 2019 года, когда им нужно было идти на мероприятие в королевский Альберт-Холл, а она особенно остро чувствовала, насколько опасными стали ее мысли.

Однако сама монархическая система, по словам Меган, отнюдь не стремилась ее поддержать. «Я сказала, что мне нужно куда-то обратиться за помощью, – призналась она. – Сообщила, что „никогда прежде так себя не чувствовала и должна куда-то с этим пойти“. Мне ответили, что подобного делать нельзя, так как это может навредить монархии». (Источник при дворе и источник, близкий к чете Сассексов, подтверждают, что герцогиня получила отказ от HR-департамента Букингемского дворца.)

Также супруги поведали о материальных затруднениях, с которыми им пришлось столкнуться. «Семья буквально отсекла меня в финансовом смысле», – заявил Гарри. Это произошло в результате решения пары вести более приватную жизнь, и, если бы не деньги, унаследованные принцем от матери, им было бы не на что жить.

Заявление Гарри о том, что его лишили финансирования, в Британии многим не понравилось. Говорилось о непоследовательном поведении Сассексов, которые в предыдущем году на своем веб-сайте объявили об уходе и стремлении к «финансовой независимости». С учетом выгодных контрактов с Netflix, которые инсайдеры оценивали в более чем 100 миллионов долларов, слова Гарри «разозлили» многих в Соединенном Королевстве и в семье.